– Ты ничуть не изменилась, – говорю я ей. – Та же старая тетушка Бев.
– Ключевое слово «старая», – отвечает Бев. Ее озорная улыбка неожиданно превращается в мрачную усмешку. – Я старею, Эмили. Может быть, не душой, но телом. Эти старые кости уже не то что раньше. – На лице старушки пролегает тень. – Боюсь, моей сестре намного хуже.
В комнате стало очень тихо.
– С ней совсем плохо?
До того как заболела Энн, мы ездили к бабушке Грейс раз в два месяца, а летом и того чаще. Однако в последнее время сложно выкроить время.
– Иногда она приходит в себя. Сама увидишь на следующей неделе. Временами она с нами, временами нет. Она все больше слабеет, но я хотела бы, когда сама ослабею, хоть иногда быть в своем уме. Мы с ней до сих пор могли вспоминать былые времена, даже смеяться. Возможно, все это было в последний раз. По крайней мере, в этой жизни.
– Я знаю, что она с нетерпением ждала твоего приезда. Прекрасно, что ты смогла приехать так надолго.
Бев улыбается:
– Теперь ваш черед насладиться обществом Грейс. – Она поворачивается к Кейду и хлопает по колену: – Кейд, тебе точно понравится лето, проведенное с бабушкой. Она восхитительная старушка.
– Обязательно, – обещает он.
Зная Кейда, можно с уверенностью сказать, что он ни на секунду не задумывался о том, что на побережье умирает его прабабушка. Как только он узнал, что мы едем к океану, все, о чем он говорит, – как будет весело провести все лето, играя на пляже. Он убежден, что построит самый большой в мире песочный замок, а вчера вечером нарисовал воздушного змея, похожего на чайку.
– И вы, девочки, тоже, – говорит тетушка Бев Энн и Бри, потом поворачивается ко мне: – Хотя я только что приехала, давайте поговорим о деле.
Мы с Деллом обмениваемся недоуменными взглядами.
– О каком деле? – интересуется Делл.
У ног Бев лежит ее сумочка. Она наклоняется и достает какие-то бумаги.
– Надеюсь,