Выбор «главной машинки» для убийств слегка огорчал капитана – не слишком надёжная, склонная к перегреву и клинению. Эффективная дальность не превышала и семидесяти метров – работать предстояло в тесных условиях населённых пунктов. И на том спасибо.
Получилась по итогу экипировки камуфляжная бестолочь, под метр семьдесят ростом, без увязанной военной и национальной принадлежности. Беглый бродяга-«оборотень» с похищенным американским оружием, спустившийся с гор человек-тень.
Михалёв довольно крякнул:
– «И молодая не узнает…». Who are you? Paratrooper, sniper? Maybe a doctor?23
– Emergency surgery doctor24, мать вашу – зло ответил капитан.
– Первая часть фразы откуда? Даже я не знаю.
– У Нечаева на переподготовке новые документы изучал. Неотложный хирург я, вот как!
– М-да, и у нашего пациента хвороба злокачественная. Хоть пободрее у тебя настрой, а то начал как девица на танцверанде – «не хочу, не буду, не умею» – передразнил Михалёв.
– Да и прикинул я, что одному проще. Рацию должны обеспечить, если по-хорошему, остальное переживу.
– Даже штатная батальонная американская или британская рация КВ-диапазона тебе будет достаточна для работы, если там профукают.
– В бандиты с большой дороги призываешь идти и грабить американские воинские грузы?
– А вдруг понравится? В Кракове же получалось чокнутым контуженным ходить. Классический приём разведки, со сменой оперативной легенды, тоже работает. А тут переменил квалификацию слегка и айда.
Это Михалёв вспомнил про действия группы в Кракове. Тогда капитан, под видом контуженного и безголосого ефрейтора, ходил по центру города, высматривая охранение и порядок патрульной службы комендатуры. Отмахивались как от блаженного, даже никто не пытался его повязать и сдать патрулю фельджандармерии. Равнодушие