«Гао Лин», – Ань Жань слегка наклонилась вперёд, с тревогой глядя на Гао Лин, – «тебе действительно нужно знать правду».
Лицо Гао Лин мгновенно побледнело, глаза широко распахнулись, как будто она предчувствовала грядущее несчастье, тело её начало непроизвольно дрожать. Губы её задрожали, но она не могла произнести ни слова.
Ван Цяо медленно достал из портфеля папку с документами – это были результаты анализов Гао Чуаня и их перевод на китайский язык. Его руки словно отяжелели, каждое движение давалось ему с трудом. Когда он протянул документы Гао Лин, в его глазах читались боль и сострадание.
Взгляд Гао Лин медленно опустился на папку, сначала в нём мелькнуло сомнение, но когда она прочитала строки, её зрачки резко сузились, словно её поразила молния. «Нет… это неправда…», – её голос был слабым, как огонёк свечи на ветру, а затем слёзы хлынули градом.
«Бра… как же так…», – Гао Лин крепко прижала руки к лицу, сжавшись в комок, её душераздирающий плач разносился по маленькой гостиной. Этот плач словно разрывал воздух, каждый крик больно бился в сердцах Ван Цяо и Ань Жань.
Глаза Ван Цяо тоже слегка покраснели, он с трудом сдерживал слёзы, тихо сказал: «Гао Лин, теперь ты знаешь. Только… Цзя Хуй беременна, стоит ли говорить ей об этом, ты должна сама решить».
Ань Жань села рядом с Гао Лин, нежно обняла её за плечи и ласково утешала: «Гао Лин, не слишком переживай, береги себя. Как бы ни было, мы всегда будем с тобой».
Гао Лин подняла лицо, залитое слезами, в её глазах читались растерянность и безысходность. «Я… я не знаю, что делать… Цзя Хуй…», – она заикалась, не в силах закончить фразу.
Спустя некоторое время Гао Лин немного успокоилась, она закусила губу, в её глазах мелькнула решимость: «Я поеду в Ла-Пас, я хочу увидеть брата в последний раз». В её голосе звучала непреклонная решительность.
Ван Цяо кивнул: «Гао Лин, я понимаю тебя. Дело в том, что Гао Чуань ранее оказал большую помощь полиции Ла-Паса, и поэтому они решили через несколько дней вручить ему медаль прямо в больнице». Голос Ван Цяо немного дрожал, словно он рассказывал о чём-то невероятно священном и одновременно душераздирающем. «Они очень уважают Гао Чуаня и хотят таким образом выразить свою благодарность».
В глазах Гао Лин мелькнул огонёк, и она торопливо сказала: «Я хочу присутствовать на этой церемонии, я хочу увидеть, как брату вручат награду».
«Конечно, Гао Лин, я пойду с тобой», – без колебаний ответил Ван Цяо. – «Мы вместе проводим Гао Чуаня в последний путь».
Ань Жань молча кивнула, в её взгляде читалась полная поддержка Гао Лин.
Но надежда, только что забрезжившая в сердце Гао Лин, сменилась отчаянием, когда она вспомнила о Цзя Хуй, которая осталась в Германии. «Как же мне сказать Цзя Хуй… Она беременна, если она узнает, она не выдержит…» – голос Гао Лин снова задрожал, и слёзы вновь хлынули из глаз.
«Я