Он услышал еще один женский голос, выкрикивавший его имя. Кэтрин – Кэт – энергично махала ему рукой с другой стороны улицы. Он какое-то время лавировал между идущими солдатами, не упуская ее из виду, пока она протискивалась между стоящими на тротуаре зеваками, и наконец они встретились. Он обхватил ее обеими руками, прижал к себе, защищая от толчков окружающих людей, и страстно поцеловал, зная, что ее отец, увидь он их сейчас, взорвался бы от гнева. Ему в ней нравились веселый нрав и любовь к приключениям, и он подозревал, что, если бы это было позволено, она сейчас маршировала бы вместе с ними.
– В медальоне прядь моих волос, – сказала Кэт.
Он сомкнул пальцы на подарке – медальоне в форме сердечка на золотой цепочке.
– Значит, каждую ночь вы будете рядом со мной.
– Пожалуйста, возвращайтесь поскорее!
– Зная, что вы меня ждете, я не задержусь ни минуты дольше, чем это необходимо.
Одарив ее на прощание еще одним поцелуем, он снова влился в поток солдат, который тут же подхватил его и унес прочь. Ничто не могло остановить эту стремительную реку, куда бы она ни потекла, какую бы разруху ни сеяла на своем пути, сколько бы горя ни принесла. Но никто не думал о том, что предстоит. Все мысли были сосредоточены на наградах, которые получат победители, когда все закончится, на восславлении и орденах, которых они будут удостоены за усердную службу отчизне и любимой королеве.
Сутолока сопровождала их до вокзала.
– Ребята, всегда держите пушки наготове! – крикнул кто-то, и все загоготали.
– Только намекни! – крикнул кто-то в ответ.
Армия получала огромную поддержку. Поначалу, когда Виктория только села на трон, солдат задействовали лишь время от времени в небольших стычках, но на этот раз все было по-другому. В тот самый день, когда была объявлена война, а случилось это 27 марта, нация стала сплоченной, чего не было с тех пор, когда Англии грозил Наполеон. В скорой победе не сомневался никто. Народ ликовал. Оставалось только дождаться, когда английские вояки как следует проучат заносчивых русских и вернутся домой, где их будут ждать жаркие камины и горячие женщины.
– Стивен!
Услышав этот повелительный окрик своего младшего брата, герцога Айнсли, Стивен быстро развернулся. Чем можно объяснить, что в свои двадцать два Айнсли производил впечатление куда более сильного и властного человека, чем Стивен? Быть может, дело было в том, что Стивен всегда предпочитал ответственности игру, в то время как Айнсли решительно подхватил бразды после смерти отца. И держал он их всегда уверенной и твердой рукой, чего не хватает большинству мужчин, и не только его ровесникам, но и тем, кто вдвое старше.
Стивен не думал, что родные придут провожать его, но ошибся. Все были в сборе. Мать, нынешняя герцогиня Айнсли, еще не получившая