Голова иваси. Элин Сэйдж

себе место предполагаемого преступления ему не удалось. Он хорошо помнил, что железнодорожная ветка Хакодатэ между Саппоро и Отару практически целиком тянулась по побережью – летом это был весьма живописный маршрут, но сейчас, когда серый залив укрылся туманом, а улицы по другою сторону рельс засыпал первый, редкий влажный снег, поездка скорее навевала уныние. Тэцуо не сразу подумал, что еще сегодня ночью, до звонка Нэцуми, он подумывал о том, чтобы съездить в Отару, еще не догадываясь, что судьба все равно его туда отправит – правда, по куда менее приятному поводу, чем обед и прогулка.

      Телефонный звонок, раздавшийся совсем рядом, вытащил Нисикаву из мыслей. Перегнувшись через стол, Тэцуо снял белую матовую трубку с рычага и, так и лежа на кипе каких-то листов, прислонил ее к уху.

      – Детективное агентство «Тоёхира», детектив Нисикава.

      Вместо вразумительного приветствия, с той стороны провода немного помолчали, а потом послышался удивленный вздох, в котором детективу почудились какие-то обреченные нотки.

      – Ну нифига себе, – с коротким смешком проговорил звонивший. – Нэцуми и Вас притащила.

      Тэцуо, узнав в собеседнике Кохэку Араи, их третьего и последнего коллегу, поморщился, но вслух никоим образом не выразил своего недовольства. Кохэку не особо нравился Нисикаве: ему все казалось, что тот недостаточно серьезно относится к своей работе. Не то, чтобы эта работа так уж часто требовала серьезного к себе отношения – чаще всего они просто следили за неверными мужьями или занимались мелкой юридической волокитой, разрешая споры между бизнес-партнерами – но Тэцуо привык быть требовательным к себе и окружающим, и вечная расслабленность на лице Араи его раздражала. Даже несмотря на то, что Кохэку был на порядок младше их с Китамурой, и в свои двадцать семь смотрел на их тридцать пять, как на почтенный возраст, Нисикава не мог простить ему подобную безалаберность.

      – В каком смысле, «и меня»? – переспросил он, чувствуя, как спина начинает болеть от неудобной позы.

      – В том, что она утром позвонила мне, наговорила что-то про тело на железнодорожных путях и попросила приехать. Только я опоздал на автобус, жду следующий, позвонил из автомата предупредить ее, что задержусь, а трубку взяли Вы, из чего я делаю вывод, что она и Вам позвонила.

      – Кохэку, да ты работник месяца, – саркастично протянул Нисикава. Они не были настолько близки, чтобы позволять себе подобного рода колкости, но у Тэцуо было плохое настроение, и он плевал на формальности и этику, особенно в отношении Араи.

      Араи, ничуть не обидевшись, продолжил мысль:

      – В общем, я звоню, чтобы сказать, что буду минут через двадцать, – бодро проговорил он. – Скажите Китамуре, чтобы не волновалась.

      Прежде, чем Тэцуо успел что-то ответить, Кохэку уже бросил трубку, заставив Нисикаву в очередной за это утро раз выругаться в пустоту. Выпрямившись, он повертел затекшей шеей и мысленно отдал должное Китамуре: созвала