Моряки с эсминца «Храбрый» в глаза не видели Клавдию Шульженко, но все её песни знали. К ним, конечно, Клавдия Ивановна не приезжала с концертами, но были у моряков и свои выступления самодеятельности. Ольга Климова, голубоглазая медсестра с красивым голосом, любила петь и мечтала стать оперной певицей. Ну, если не оперной, так эстрадной… Тонкая фигурка, светлые волнистые волосы, живая, весёлая, она легко начинала людям нравиться с первого взгляда. Обычно ей аккомпанировал старшина или мичман с эсминца, а остальные матросы слушали, затаив дыхание, и любовались… Подруг у Лёли было много, почти весь сан батальон, а поклонников ещё больше. Как-то пришлось выступать у лётчиков, чья эскадрилья расположилась неподалёку, а ещё рота разведчиков, командир которой Григорий Полетаев, молодой совсем командир, весь вечер смотрел на Лёлю, позабыв обо всём, так что даже сама Лёля взгляд этот заметила и зарделась от смущения. Но после концерта не подошёл, слова не сказал, в отличие от остальных бойцов, которые спешили выразить ей свою благодарность и восхищение.
А через пару месяцев попали под артобстрел, Лёлю ранило в бедро. Ей пришлось ампутировать ногу. Как только о случившееся узнал Полетаев, выпросил у командования отпуск и поехал в госпиталь к Лёле. Где он достал букет роз, неизвестно, но как-то достал. Пришёл к ней и с ходу попросил её руки. Сначала Лёля выгнала командира и слушать его не захотела. Лежала бледная, по подушке разметав светлые волосы и плакала. Сначала медсестрички пытались её как-то утешить, успокоить, только Лёля ещё больше плачет:
– Я же красивая была! А теперь что?! Это он просто из жалости… А мне не надо жалости!
А на следующий день успокоилась, сама попросила Григория Полетаева к ней привести. Он сразу пришёл, как будто только этого и ждал.
– Ты забери меня отсюда, – просит Ольга.
– Заберу, – отвечает Григорий, – Как только врачи разрешат, так сразу и заберу.
С того дня Ольга как будто бы успокоилась, смирилась, только светло-голубые глаза горят нездоровым блеском. А когда срок пришёл, забрал Ольгу командир Полетаев, к матери в тыл хотел отправить, только вот несколько дней нужно было подождать, когда поезда на восток пойдут. А пока привёз Ольгу в свою часть, в своей палатке устроил. Как-то утром вышел рано, видно, по нужде требовалось, так что и не оделся толком, а когда вернулся, то заметил, что оружия в кобуре нет. Метнулся за перегородку, где Ольгина постель была и видит – лежит Оленька, бледная, в одной тонкой рубашке, льняные белые волосы волнами раскидались по белой подушке, а из груди кровь идёт, вся тонкая рубашка в крови. Оружие его на полу лежит, ствол не остыл ещё от горячего пороха. Упал Григорий на колени и долго-долго светлые локоны ладонями гладил, к мокрому лицу прижимал. Всё не верил…
А когда похоронили Лёлю, так же долго на коленях перед свежевырытой