– Пускай приходят! – хвастливо воскликнул я. – Мы их снова разобьем!
Отец улыбнулся.
– Возможно, разобьем. Но будем надеяться, что это случится не скоро.
Но я не хотел даже слышать о мире. Я стал настоящим мужчиной, настоящим воином, я захватил римского орла. И теперь мечтал о еще большей воинской славе, которая разнесет молву обо мне по всем градам и весям. Я так погрузился в эти мысли, что не услышал, как позади меня поднялся какой-то шум. Я медленно повернулся и увидел, что один из пленников бежит ко мне с копьем в руке. Потом рассмотрел, что это тот самый легионер, с которым я недавно разговаривал. Ошеломленный, я стоял, словно прикованный к земле, а он уже поднял копье на уровень плеч и был готов его метнуть. Я же, прямо как заяц, замерший под ледяным взглядом кобры, не мог даже пошевелиться, а только стоял, смотрел и ждал, когда копье вонзится мне в грудь. Римлянин с широко раскрытыми глазами и триумфальным выражением на лице вдруг запнулся за секунду до броска, и на лице его отразилось сначала удивление, потом отчаяние, а затем боль. Стрела вонзилась ему прямо в грудь, остановив на ходу. Он замер, потом упал на колени и рухнул грудью на землю. Я заставил себя выйти из отупения и подошел к тому месту, где он упал. Опустился на колени. Наконечник стрелы торчал у него из спины, изо рта текла кровь. Жизнь уходила, а он все пытался посмотреть мне в лицо, но сил у него уже не осталось. Я наклонился ближе к его лицу, чтобы услышать, что он шепчет, он что-то говорил очень тихо, едва слышно. Он кашлянул, изо рта выплеснулся еще поток крови. И единственные его слова, что я расслышал, были: «Мы еще вернемся, парфянин!»
Я встал на ноги и увидел, что Виштасп сидит в седле и держит в левой руке лук. Это он меня спас. Я кивнул ему в знак благодарности и признательности; он лишь улыбнулся в ответ, и эта улыбка, я готов был поклясться, тут же стала насмешливой.
– Получше смотрите за пленными! – крикнул Бозан охранникам.
Виштасп подъехал ближе.
– Никогда не поворачивайся спиной к врагам, даже если считаешь, что они безоружны. В следующий раз меня может не оказаться рядом, чтобы тебя спасти.
Он дал коню шенкеля и отъехал обратно к отцу, который укоризненно качал головой, глядя на меня.
На следующий день мы предали огню тела наших павших воинов, как полагается по традиции. Пленников заставили выкопать две большие ямы для останков убитых – одну для наших воинов, другую для римлян. Та, что предназначалась для римлян, была больше, поскольку они потеряли убитыми больше тысячи человек. При обычных обстоятельствах мы оставляли тела врагов гнить на поле, но мой отец не желал, чтобы их разлагающиеся трупы загрязняли землю Хатры. Сначала мы свалили в яму их деревянные щиты, все пять тысяч, полили верхний слой нафтой, потом сбросили сверху мертвых легионеров. Наших погибших оказалось меньше сотни, но почти столько же было раненых; еще в бою погибло три сотни лошадей. Большая часть конных лучников и пеших воинов, а также пленные