– Райчел, а ну прекрати мешать. Они сейчас оба сморгнут, – слышу я вдруг за спиной голос Рей. – В чем дело? Ты, может, ревнуешь, что Кэл не тебе в глаза смотрит, а Николь?
– Умолкни, Рей, – фыркает Райчел, и Рей смеется.
Длинные, темные ресницы Николь на мгновение смыкаются.
– Кэл победил! – объявляет Райчел.
Я откидываюсь назад и моргаю. В глазах сухо – я ведь так долго держал их открытыми.
Николь смотрит на меня и слегка улыбается, щеки у нее розовеют.
– Ты выиграл, Кэл.
Я трясу головой, отгоняя наваждение, и бормочу:
– Да нет, быть не может, наверняка это не она.
И облокачиваюсь на «стойку бара», – собственно, это просто доска, переброшенная через два штабеля ящиков из-под молока. Она шатается под моим весом: не рассчитана на то, чтобы на нее опирались.
– Ты о чем толкуешь, чувак? – спрашивает Эрик, который стоит напротив. – Полчаса уже про какие-то глаза задвигаешь. Напился, вот и несешь не пойми что.
– Ты не понимаешь! – восклицаю я. – Это же ее глаза, точь-в-точь!
– Ладно-ладно, – миролюбиво говорит он. – Глаза так глаза. Но за руль ты не сядешь, даже и не думай. Здесь перекантуешься до утра. Диван в твоем распоряжении.
Я киваю, часто моргая. Плетусь к темно-коричневому дивану и плюхаюсь на него. Эрик бросает мне одеяло, оно падает на ноги. Я так его и оставляю, лень укрываться. Заслоняю лицо ладонью и закрываю глаза.
Стараюсь убедить себя, что мне померещилось. Я и видел-то глаза этой ниндзя всего лишь пару секунд. Но готов поклясться: я смотрел в глаза Николь Бентли.
Просыпаюсь, как от толчка: стал переворачиваться во сне и чуть не свалился с дивана. Только через секунду соображаю, где я. Затем в голове начинают всплывать воспоминания о прошлой ночи.
Разрыв с Карли. Ниндзя. Тесс в костюме земляничного пирожного. Глаза Николь. Дорога пешком в студенческое братство, к Эрику. Пьянка. А здорово я набрался.
Я медленно сажусь, жду, пока перестанет кружиться голова, а затем тянусь за своими ботинками. Провожу пересохшим языком по нёбу, морщусь от мерзкого привкуса во рту.
– Эй, – хрипло окликает меня Эрик с нижней койки в другом конце комнаты. – Тебе на занятия сегодня надо?
– Воскресенье же, – напоминаю я и сую ноги в ботинки.
– Точно, – говорит он, переворачивается на другой бок и натягивает на голову одеяло.
На часах десять утра. Ужасно хочется снова лечь спать, но мне еще надо домашние задания готовить и с похмельем бороться. Порядок действий, впрочем, можно и изменить.
Я накидываю на плечи фланелевую рубашку и выбираюсь из домика, где расположилось студенческое братство. Приходится топать пешком несколько кварталов