– Передайте Динаре от меня «привет». Скажите ей, что я помню ее и люблю. И жду встречи с ней в «Друзьях».
– Вы с ней знакомы? – Его взгляд просветлел.
– Мы были добрыми друзьями до того, как все произошло. Кстати, вы можете поговорить с ней о вашем брате. Они были близки с ней.
– Хорошо, я передам, и спасибо за совет.
– И еще одно. Не говорите никому, что видели меня. Ни к чему это.
– А как же «привет» Динаре?
Он улыбнулся улыбкой Шандора.
– Ей можно, – я тоже растянула губы в улыбке. – Только так, чтобы никто не услышал. Не хочу, чтобы у нее были из-за меня проблемы.
Я в последний раз заглянула в его глаза, моргнула, смахнув видение, надела очки, развернулась и быстро пошла в сторону села.
Только в такси по дороге в город я вспомнила, что не зашла к Глебу. Но я могла его и не застать. Был рабочий день, и он наверняка работал. Но перспектива встречи с ним меня и не прельщала. Было в нем что-то отталкивающее, и это не только желание продать книги другу.
Но я снова забыла о Глебе, когда в мои мысли просочился Тамаш. Шандор никогда не говорил о нем плохо, только подчеркивал, что они разные. Однако в глубине души я наделяла его отрицательными чертами характера. Он казался мне насмешливым и беспечным, человеком с узким кругозором, безграмотным и ничего из себя не представляющим, во всем направляемый своим отцом, его прихвостнем. Шандор ни разу не выразил по отношению к брату ревностных чувств, но я испытывала их за него. Я знала, как Шандору было важно отличиться перед отцом, получить его одобрение, и то, что все лавры доставались Тамашу, неприятно коробило мое сердце. Считала, что Шандор больше заслуживал отцовской любви и уважения, и поэтому не питала к Тамашу нежных чувств.
И вот я оказалась лицом к лицу с этим человеком. И что же испытала? Моя неприязнь к нему растворилась с его первым «Здравствуйте», в котором так много оказалось от Шандора. Я вспоминала его глаза, его голос, его взгляд и не угадывала в них «прихвостня» и глупца. В них отражались ум и интеллект. Он был любезен и при моем признании, что я любовница Шандора, не выразил презрительности и неприязни. Напротив, захотел пообщаться и лучше узнать своего брата, что-то о нем вспомнить.
Или я ошибаюсь? Я слышала, что травма головы может изменить человека, но, чтобы в лучшую сторону, никогда. Наверняка мне показалось, что Тамаш отнесся ко мне благосклонно, и все выдумала. Скорее всего я наделила его качествами, присущими Шандору, потому что мне хотелось видеть его живым.
Но нет, хорошего человека легко распознать, и Тамаш производил впечатление именного такого.
Дома меня ждали жаркие объятья детей. Я расцеловала их в ответ, передала Мишутке «привет» от папы и подарила ему машинку с мигалкой на пульте управления. Малышу она приглянулась больше, чем «привет», который он не мог потрогать.
Пока он осваивал новую игрушку, а Полина ему в этом помогала, мы с мамой уединились на кухне. Она спросила, как я съездила, не встретила ли кого-нибудь из родственников Шандора.
– Встретила. –