– Действительно, зачем вы так? – мягко укорил коллегу безопасник. – Я вот наоборот, думаю девушке работу предложить.
– Какую работу? – нахохлилась та и зыркнула с подозрением.
– Вы справитесь, – заверил шеф. – Мне пяти минут хватило, вашу квалификацию оценить.
Девушка прищурила красивые, голубые глаза и уставилась на него. Видно, есть что сказать девчонке, да вот жаль нельзя. Начальники кругом, плюнуть не в кого. А в Максима, вроде, не за что.
– У нас ведь люди не всегда добровольно информацией делятся, – доверительно поведал безопасник. – Из кого-то и силой добывать приходится. У вас бы хорошо получилось.
Демонстративно-медленно оглядел поджавшую губы девчонку и покачал коротко стриженой головой в подтверждение своих слов.
– Тут ведь главное с любовью! Когда человека со злобой мучают – он и сам злобой наливается, вроде как легче ему от этого становится. А когда тебя с любовью пытают… Ох, упаси боже от такой напасти.
Медсестра громко фыркнула; Максиму показалось, что её пухлые губы оторвались и в угол улетели. Ухватила столик и с грохотом удалилась в коридор, а толстячок подвинул к Максимовой койке лёгкий, пластиковый стул, уселся, повертелся, поудобнее устроился.
– Расскажите нам об этом шаре поподробнее, – попросил Максима ласково, не по-начальничьи. – Всё, что сможете вспомнить.
* * *
Высокое начальство смилостивилось минут через сорок выматывающей душу беседы. Да нет, допроса, чего уж там! Максим проводил уходящих начальников тоскливым взглядом, откинулся на подушку и прикрыл глаза. Ну хоть на этом-то всё? В палату заглянула знакомая медсестра, по-дружески подмигнула и с сочувствием, молча покачала светлыми локонами. Максим слабо улыбнулся в ответ – поблагодарил как смог. Сейчас он в полной мере осознал значение фразы – чувствовать себя, как выжатый лимон. А ведь это странно. Времени с момента происшествия в лаборатории прошло изрядно, с каждой минутой должно становиться легче. А не тут-то было! Ощущение такое, словно неведомая, злая сила поворачивает ручку мясорубки, одновременно пропихивая безвольное Максимово тело в приёмную воронку. Проворачивает медленно, с чувством, с расстановкой, с пониманием. Похоже, удовольствие от процесса получает.
Вышагивая по пустым, гулким коридорам больницы, два начальника не проронили ни слова. Здоровенных шкафов-телохранителей, точно бесплотных духов, бесшумно метёт следом, а им говорить и вовсе не полагается. На улице безопасник приглашающе махнул в сторону своей машины, оба, не спеша в неё уселись; охрана, не задавая вопросов, плотненько набилась во второй автомобиль. Есть разговоры, которые лучше даже случайно не слышать, уж им ли не знать.
– Дмитрий, – по-свойски глянул на безопасника учёный. – Ничего, что я к вам по имени? Я всё-таки вдвое старше.
Собеседника покоробило от такой змеиной хитрости. Себе всё разрешил, а ему о возрасте напомнил, чтобы не забывался. Вдвое старше он…
– О