Он обвел взглядом присутствующих, благо сидел на самом краю полукруглого стола. Увидел, как коротко кивнули Бреннан, Эддерли и Ладецки. Как недовольно поджал губы алхимик Валлендорф, но ничего, на свое счастье, не сказал. На лице Волански не отобразилось ничего, иллюзорник сосредоточенно рисовал что-то на клочке бумаги карандашом, а Райнгартен если и хотел что-то возразить, то промолчал. Ну вот и славно. Проснувшаяся в глубине души холодная злость улеглась, Грегор даже подумал, что ему никто не давал полномочий решать подобные вопросы. Но плевать! Никакими деньгами не купить новую жизнь для тех, кто погиб, защищая Дорвенну. И уж почетные похороны – это меньшее, что Орден может сделать. А если кто-то возразит… О да, вот пусть именно ему, Грегору Бастельеро, и возражают. Прямо в лицо, если осмелятся.
– Магистр Кристоф, – тихо напомнил Эддерли. – Тело все еще в морге. Он королевского рода, его должны похоронить в усыпальнице Дорвеннов…
– Нет, – уронил Ладецки, и все, не только Грегор, с удивлением повернулись к мрачному боевику. – Родерик… Магистр Кристоф оставил завещание. Он просил похоронить его на кладбище Академии. Я его душеприказчик…
Голос медведеподобного великана сорвался, и Грегор с удивлением подумал, что Кристоф, оказывается, был настолько близок со своим заместителем! Кто бы мог подумать? Королевский бастард, боковая ветвь Дорвеннов, образцовый дворянин и маг, всю жизнь посвятивший Академии, и Ладецки, приехавший откуда-то с востока, то ли из полудикой Влахии, то ли еще дальше… Что их могло связывать, кроме общей гильдии? Причем настолько, чтобы Ладецки оговорился, назвав покойного магистра по имени, а тот назначил его своим душеприказчиком. Не Эддерли, с которым был так дружен, а Ладецки! Надо же…
– Воля покойного свята, – кивнул Эддерли. – Академия сочтет за честь хранить его память. Я сам поговорю с Ангусом Аранвеном об этом. Бреннан, – повернулся он к целителю. – Сколько адептов пострадало не слишком сильно?
– Не считая тех десяти? – погладил тоже побелевшую бородку магистр целителей. – У меня в лазарете сейчас полсотни человек. Дюжину выпишу через пару дней, остальным придется полежать подольше. Ничего страшного, но это же дети. Когда они под присмотром, есть хоть какая-то надежда, что не придется ловить их по всей Академии на перевязки. Кстати, магистр Ладецки, будьте любезны зайти в лазарет и объяснить Саграссу, что мне виднее, где ему лечиться. Выдумал тоже, с дыркой в плече возвращаться в карцер. Не знаю, что там у него за проступок, и знать не хочу, но, если этот герой еще раз откроет рот, я его ремнями привяжу к постели. Боевики…
– Зайду, – кивнул магистр Красной гильдии, и тут в дверь зала постучали.
Райнгартен нахмурился, однако подошел к двери, открыл ее и обменялся с кем-то парой слов. А затем вернулся к столу с конвертом,