После оседания грунта под завалами оказалось несколько десятков домов. Пока доктор Гисласон быстрым шагом шел за каталкой, на которой лежал мальчик без признаков жизни, вокруг творился настоящий ад. Врачи и медсестры со всех медицинских учреждений города перемещались между домами, откуда вытаскивали еще живых людей, надышавшихся дымом с разной степенью ожогов и травмами. На каталки с застегнутыми черными мешками пожарные и врачи принципиально старались не обращать внимания, концентрируясь только на тех, кого еще можно было спасти.
Крики и просьбы о помощи тонули в черно-красном пространстве, заполненном дымом разрушительной стихии и человеческой болью.
Позже в местной газете напишут, что неожиданное землетрясение, которое не увидели сейсмологи, разрушило достаточно большую часть городка. По примерным подсчетам пострадало около трех тысяч жителей городка, и с учетом продолжающихся толчков, ожидались новые жертвы.
– Машину! Срочно! У нас умирающий! Возможна остановка сердца! – доктор Гисласон изо всех сил пытался сдержать панику, громким голосом вызывая диспетчера. Он понимал, что творится вокруг, и на столько жертв в городе просто не было машин скорой помощи. Но продолжал говорить одно и то же без остановки, не желая видеть смерть именно этого бледного ребенка.
– Мадам! Куда вы? Вам сюда нельзя! – спокойно сказал парень в полицейской форме, обращаясь к женщине, которая вплотную подошла к ограждающей ленте. Власти оградили район с разрушенными домами, чтобы не мешать работе спасателей. Несмотря на глубокую ночь, за пределами участка катастрофы активисты быстро выставили палатки, куда приносили или приводили всех выживших. Жители городка из других районов несли одежду, одеяла, еду и воду, самые инициативные организовали переносные кухни, чтобы хотя бы напоить переживших настоящий ужас горячими напитками.
Ночью в тумане, состоящем из дыма и вулканической пыли, невозможно было обращать внимание на другие странности. На фоне стонов и криков, раздающихся из-под обломков, при звуке непрекращающихся сирен машин пожарных и скорой помощи, на людей за ограждением не оставалось времени.
– Мадам! Пункты помощи сзади Вас, отойдите пожалуйста, – полицейский повторил вежливо, как и положено разговаривать с пожилыми людьми.
В любой другой ситуации, при достаточном освещении, даже молодой неопытный полицейский заметил бы необычный внешний вид стоящей рядом женщины. Обращение «мадам» прозвучало только из-за того, что полицейский не мог в темноте разглядеть внешность. На самом деле нельзя было определить возраст, и обращение «девушка» и «женщина» были одинаково уместны.
Высокая ровная фигура и идеальная физическая форма по всем параметрам выдавала молодую спортивную девушку примерно тридцати лет. Белые жемчужные волосы можно было принять за седину, и предположить, что женщине примерно пятьдесят лет. Хорошо, что в дыму посреди ночи никто не посмотрел в глаза. Дело было не только