– Да кто ты такой?! – зашипела она.
– Это ты кто такая?
Она больше не казалась мне такой огромной, как прежде. Доспехи определённо делали её фигуру крупнее, но точёное нежное личико обескуражило меня. Она выгнулась в спине и подскочила на ноги, подхватив меч. Не успел я опомниться, как девушка снова наступала, а я мог лишь отбиваться.
– Зачем ты это делаешь? – не унимался я.
Но она, раздосадованная, видимо, своим всплеском эмоций, насупилась и молчала. Противница выглядела совсем молодо, но сражалась умело. Если бы не проснувшаяся внутри новая сила, мне ни за что не удалось бы выжить.
Я тоже нахмурился. Неведомо кто поддерживал меня своей ци – и, как бы мне ни пришлось за это расплачиваться потом, я не хотел проиграть. Если бы мне удалось узнать, что замышляли её люди и как им удалось объединиться с кочевниками, а потом преподнести эту информацию отцу, он, возможно, счёл бы меня не совсем бесполезным.
Последовала череда ударов, в которые я вложил всю новообретённую силу. Девушка ушла в защиту, но я подпрыгнул, крутанулся вокруг себя, и удар сбоку застал её врасплох. Она повалилась на землю.
– Признавайся, кто ты такая, иначе прикончу! – Я вложил в голос всю злость, на какую был способен.
Она ухмыльнулась почти беззлобно, беззаботно, будто кожа на её рёбрах не была распорота, а я не грозил смертью. В мои мысли закрались сомнения: уж не привиделась ли мне наша битва? Свободной рукой я схватился за пылающую щёку.
Да нет же, я – это я. Всё по-настоящему.
Но девушка не боялась меня.
– Ты демоница! – На моём лице отразился ужас.
Она расхохоталась.
– Уж кто бы говорил! – Её голос был звонок и резок.
– Ты сильно ранена, но не сдаёшься!
– А ты должен был сдохнуть ещё на поле! – Она вскочила как ни в чём не бывало.
– Ну уж прости, что я такой живучий!
– Мои шпионы ошиблись насчёт тебя! Но так даже интересней! – Она плотоядно улыбнулась, глаза сузились, а нос заострился, словно она была хищником, как мой отец.
Невольно в голову закралось подозрение: могла ли мне помогать отцовская сила? Мне всегда говорили, что лишь старший сын может её унаследовать. И то после смерти главы рода, а он почти неуязвим и стареет в десятки раз медленнее смертных. Мой брат тоже проживёт нечеловечески долгую жизнь, но вот я-то обычный. Что во мне особенного? Я не знал. Только сила внутри, вскипавшая и рвущаяся наружу, говорила, будто что-то всё-таки