Однако же, Сирией проблемы той зимы не ограничились. Дион Кассий пишет, что какой-то частный гражданин пытался возмутить Понтийский флот, стоявший в Кизике в то время, когда Гелиогабал зимовал в Никомедии. Об этом человеке не известно ничего, хотя Дион сам признаёт, что лично произвел тщательное расследование этого дела в Пергаме, поскольку был в то время каким-то важным чиновником в Азии, назначенным на эту должность ещё Макрином. Моряки, служившие в Понтийском флоте, тоже были местными, восточного происхождения, и им тоже могли не понравиться извращения Гелиогабалом одного из их культов. Элагабал был одним из множества проявлений Ваала на Востоке империи и люди понимали, что имеют дело с одним и тем же богом.
В самом Пергаме была другая ситуация. Там произошла вспышка общественного недовольства, возможно, в результате решения императора отозвать неокории (храмовое попечительство) у некоторых городов региона. Неокории предоставлялись тем общинам, которые имели провинциальные храмы императорского культа. Эта честь могла быть дарована только императором и часто изображалась на местных монетах как способ рекламы престижа города. За этот желанный статус велась ожесточенная борьба, и ко временам Северов города Пергам, Смирна и Эфес занимали равное положение, обладая тремя неокориями каждый. Соперничество между этими городами обострилось, когда Макрин подтвердил право Эфеса называться первым городом Азии, что вызвало возмущение в других общинах. Дион Кассий, который в 218 году был куратором Пергама и Смирны, писал, что жители Пергама были оскорблены императором, когда тот отменил привилегии, дарованные им Каракаллой (78.20.4, 79.7.4). Макрин попытался решить эти проблемы, назначив нового проконсула, который должен был выступать в качестве его официального представителя в провинции Азия. Он выбрал видного сенатора Гая Юлия Аспера, который дважды был консулом и городским префектом, на должность проконсула Азии. Сила и влияние Аспера подчеркиваются тем фактом, что он был покровителем не менее шести провинций