– Прошу прощения, что прерываю, Юрий Михайлович, – сказал Никита. – Кажется, я вспомнил этого персонажа. Если не ошибаюсь, он умер?
– Да, мы все так считали. – Сарнов поморщился. – В Польше в январе сорок пятого советские артиллеристы хорошо отстрелялись по расположению коллаборационистов, в котором, кроме солдат Старчоуса, находились вояки небезызвестного Каминского. Тогда убили не меньше сотни предателей. Несколько взятых в плен участников событий уверяли, что своими глазами видели обезображенное тело Старчоуса. Лицо оказалось не настолько обезображенным, как все остальное. Договориться эти люди не могли – органы проверяли. Поэтому их показания приняли на веру. Отыскать труп не представлялось возможным. Тела после обстрела скинули в яму и завалили снегом. То, что вскрылось весной, идентификации не подлежало… Теперь к событиям недельной давности. Некий гражданин Батурин – бывший узник концентрационного лагеря в польской Зрешнице, ныне добропорядочный советский человек, хотя и отсидевший за то, что оказался в плену, – явился в Комитет с заявлением: он случайно столкнулся на Химкинском речном вокзале со Старчоусом… Он думал, что мы такого не знаем, начал рассказывать – как тот приезжал в концлагерь, вербовал людей в свои карательные подразделения. Этот вурдалак ему запомнился. К тому же кто-то нашептал, что представляет собой этот тип. Старчоус обещал роскошную сытую жизнь, славу и почет. Присматривался к красноармейцам, имеющим боевой опыт. Особо интересовали недовольные советской властью. У Батурина репрессировали брата, Старчоус об этом узнал. Беседовал лично – и от этой беседы до сих пор мороз по коже. Отказников просто вешали или бросали на растерзание собакам. Батурин схитрил, прикинулся туберкулезником, только потому и выжил. Умирать не хотелось, смерть в концлагере – не самая геройская. Гражданин не врет, у Старчоуса он точно не служил – иначе зачем было бежать к нам? Он сильно волновался, когда беседовал с нашими коллегами, человека просто трясло.
– Обознался? – предположил Никита.
– Мы тоже так думали, – кивнул Сарнов. – Популярно объяснили товарищу, что Старчоуса больше нет и не будет. Но Батурин настаивал, при этом не производил впечатления умалишенного. Ему показали вот эту фотографию – и последние сомнения у товарища развеялись, он продолжал утверждать, что видел именно этого человека. Постарел, но лицо, осанка остались прежними. Он был хорошо одет, на плече висела спортивная сумка. За минуту до этого взял билет на прогулочный теплоход,