– Знаю, – кивнул Ложкин. – Согласно должностным инструкциям я должен знать всех лиц, ведущих аморальный образ жизни, злоупотребляющих алкоголем и склонных к криминальным действиям. Одинокий алкаш там живет, – сменил он тональность, – Шаховский его фамилия. Однокомнатная квартира. Раньше работал, семью содержал, а сейчас окончательно опустился, бухает по-черному. Мебель пропил, совесть пропил… Но по синьке особо не буянит, в драку не лезет, опасных для общества ситуаций не создает. Поболтать любит, матерится через слово… Я несколько раз к нему заходил, угрожал, что упеку в ЛТП, посажу за тунеядство, квартиры лишим, в конце концов. Бесполезно, с этого субъекта все как с гуся вода. Только скалится да матерится…
– Ну а что, матерый убийца, угроза национального масштаба, – пошутил Олежка Яранцев. – Вы это серьезно, Никита Васильевич?
Он был серьезен как никогда. Смутные догадки, предположения выстраивались в рабочую версию. На соседней лоджии заскрипела дверь – кто-то вышел или вошел. Скорее, последнее, донеслось душераздирающее кряхтение, отдельные слова – явно не из русской классики. Никита переступил через мертвеца, отодвинул ногой перевернутую табуретку. Нагнувшись, примерился к «амбразуре», прикинул, соответствует ли высота уровню шеи сидящего человека. Очень занимательно выходило. Он просунул в отверстие руку, убедился, что она легко проходит. И со шприцем бы прошла.
– Э, не балуй… – хрипло прозвучал голос с лоджии. – Куда лезешь, мать твою за ногу…
На всякий случай Никита убрал руку. Кто знает, что на уме у пьющего товарища. Нагнулся, посмотрел в отверстие. Картинка, конечно… не Крамской, «Неизвестная». Врагу не пожелаешь такой «экзотики» под боком. На колченогом стуле сидел и курил неожиданно приличную сигарету безнадежный алкаш. Рваная тельняшка, трико с обвисшими коленями, небритое одутловатое лицо – просто классика жанра. Волос на голове было немного, и те не знали, в какую сторону расти. Что такое холод, это существо, видимо, не знало. Олежка был прав – типичная угроза национального масштаба.
– Чего зыришь? – захрипело существо. – Уйди, без тебя тошно… Ты же не Женька, нет? Терпеть его не могу, рубля рваного не выпросишь. Что за сосед, в натуре… Эй, погодь, не исчезай. Рубль есть?
– Хреново, товарищ? – посочувствовал Никита.
– Ага, болею…
– Слушай, болельщик… В общем, нет у меня рубля.
В ответ разразилась заупокойная брань. В самом деле, если нет денег, на хрена подглядывать за жизнью добропорядочных членов общества? Алкаш щелчком выбросил окурок на улицу, начал подниматься. Человека вело, «болезнь» прогрессировала, он схватился за косяк, удержался в вертикальном положении.
– Комитет государственной безопасности, – уведомил Никита, показывая в дырку удостоверение. Алкоголика чуть не вырвало.
– Ну