Травмирующий опыт улицы и социального неблагополучия в семье отторгает любую перспективу постоянного пребывания в детском доме. И уже тем более подчинения жёстким правилам проживания и поведения. Это «вызывающая» характеристика всех институций. Их объединяет то, что их участники «заперты» в них в следствии безоговорочных обязательств добровольно-принудительного содержания и выполнения радикально обязательных социальных норм институции. Эти нормы всегда консервативны, и институция тщательно следит за их выполнением, применяя санкции одобрения, поощрения и наказания. Состояние равновесия достигается тогда, когда положительные и отрицательные факторы уравновешивают друг друга в дисбалансе сил. Зачастую социальный мир обеспечивается не способностью власти гибко реагировать на назревшие напряжения, а усилением доминирования власти. Это всегда приводит к повышению конфликтности. Винить институцию в этом не всегда корректно. Дети, а особенно подростки, «закалены асоциально и антисоциально». Всем собственным опытом знают, что власть над ними возможна лишь только на их зависимости от институции, – если мы имеем «что- либо», что создает их зависимость от нас, заставляя их вести себя так, как требуем мы.
Это «что- либо» есть у всех нас. Это активы человеческих потребностей. Все формы влияния основаны либо на их удовлетворении, либо препятствуют им, либо заставляют «выжидать» – в зависимости от мотивации исполнителя. Но эти потребности – активы социального сознания, – социально дезорганизованы, искорёжены в основе своей. Привести все это в нормальную культурную норму, тем более институциональную, крайне трудно. Все уступки и закрепления – постоянный процесс конфликтного и противоречивого предстояния. Всегда определяют и обнажают детско-подростковые защитные реакции на влияние и власть персонала. Именно поэтому наши действия зачастую определяются «официальным вариантом» – стабильность авторитета системы превыше всего.
Поэтому чем выше институциональная