– Мда, неудивительно, что тут всё так… Закрываться в субботу в 11 утра! Это как вообще?
– Может у них шаббат? – рассеянно предположила Лора. Она отчаянно старалась уговорить себя, что они просто съездят посмотреть на эту улицу, что ничего особенного от этой поездки ждать не стоит, улицы не разговаривают. Но мысли нетерпеливо толпились в голове, а глупое сердце замирало от надежды.
Но она была не права, улицы всегда разговаривают с теми, кто готов их слушать.
Книги они так и бросили на столе и уже разведанным Аннет путём выбежали на улицу, как раз к стоянке такси. 20 тряских нетерпеливых минут – и перед ними протянулась серая запущенная улица Пшедвёсьне, которая никак не оправдывала своего названия. Его Лора перевела примерно как “Ранняя весна”, но здесь весна, кажется, не наступала уже много лет.
Асфальт дороги был разбит, как после прохода танкового батальона. Ямы были такие, что дальше первых пары домов водитель ехать отказался, да и вообще странно притих, перекрестился и с визгом развернулся в сторону центра, что-то бормоча себе под нос. Лора подозревала, что это проклятия. Дома тянулись вдоль грязной дороги только с одной стороны, другая была сплошь забита старыми гаражами, тускло-зелёными мусорными контейнерами и зарослями кустарников. Возможно, весной, когда кусты и деревья покрывались свежими листочками и мелкими цветами, всё вокруг и не выглядело таким унылым, но сейчас, в начале декабря, от такого зрелища тоскливо сводило скулы. Заборы, двери и окна многих домов перетягивали пыльные баннеры “Продаётся”.
И ни одной живой души. Пока брели вдоль обшарпанных домов, они не встретили не то что людей, а даже и ни одного несчастного голубя. Только где-то хрипло лаяла собака, и невдалеке сигналами скорой и рёвом грузовых фур шумела трасса.
Вот только дома под номером 12 на улице не было. Участок тротуара между домами 10 и 14 зиял, как выбитый зуб, и уходил в мрачный заросший пустырь, на котором виднелись только искорёженные, почерневшие, голые деревья. Ни остова когда-то стоявшего здесь здания, ни дорожки ведущей к нему, ни даже забора – от места, в котором Лора когда-то родилась, не осталось ничего.
– Ты скучаешь по дому? – Лора всматривалась в бурьян, но мысли её так и витали где-то далеко.
Аннет, отвлёкшись от созерцания пустыря, удивлённо подняла брови:
– По Бостону? Не особенно. В Вене у меня хотя бы своя комната есть! Ты вообще представляешь, как шумно в доме с таким количеством сестёр? И здесь я могу учиться у Реджинальда, а это, знаешь, как круто? Сейчас тренируюсь выделять воду из сложных жидкостей, у меня даже один раз получилось с кровью! Ни одна из моих сестёр такого не может! Да и с родителями у меня… – Гордая своими успехами, она замялась и в один миг потускнела, став похожей на унылые окружающие дома, – Хм, не всё гладко. Даже на Рождество, наверное, не встретимся.
– Даже на Рождество?
– Ну, пока меня никто не приглашал…
– Хороший был сад.