МАМА. И?
ПАПА. Да, конечно. И голод и холод выносит.
МАМА. Еще.
ПАПА. Идет эта баба к обедни пред всею семьей впереди. Сидит, как на стуле,
двухлетний ребенок у ней на груди. Как тонко раскрыл великий русский поэт тему сисек. Есть женщины в русских селеньях. Гляну из окна автомобиля, а по улицам все пестрохвостые девчушки скачут. Глянешь на нее, она уже не стрекоза, а все пляшет и пляшет. Все выпендривается и выпендривается. Вся так и эдак, все еще ягодится. Права ты матушка, Вера Ивановна, в Сибирь. Какая тут жизнь и мороз не мороз, а слякоть, и небо не небо, а бетонная плита и снег напасть, а не радость крестьянину. Друзей заведем.
МАМА. Может кроликов
ПАПА. Одни знакомые уже хотели кроликов разводить, посчитали, нерентабельно получается, если только хвостики в театры поставлять, да много ли на Руси этих театров, и Хефнер помер. Друзей заведем, буду с ними о жизни говорить. Сядем, прости грешного, поставим самовар и будем решать, кто виноват и что делать. Я бы конечно всех расстрелял к едреной фени, нечего мелочиться. Прям ядерной ракетой в голову. Враг он и есть враг, или ты его, или он тебя, а все остальное демократическая мутотень. Только сила, только железная рука способна вытащить мир наш из болота либеральной педарастии, как Мюнхгаузен. Где это видано, чтобы мягкий царь поставил железный престол? Царь – он как отец жесткий и как батюшка справедливый. И конец твердый.
МАМА. Остепенитесь.
ПАПА. А что это ты мне рот затыкаешь печеньками? Дальше Сибири не сошлют, ею государство приросло дальше некуда, там новая вольница, там у человека ширь природная, а не эта суета столичная да болотная тошнота. Всех не сошлют, даже Сахалин не резиновый это еще Чехов сказал. Это сибиряки страну от фашистов спасли и от Наполеона спасли и от китайцев ваших спасут. Еще узнаете какая сила – Сибирь. Как отберем у вас нефть и газ.
МАМА. Это ты лиха хватил.
ПАПА. Пожалуй рановато, что-то я. Может на остров?
МАМА. Там по судам затаскают, никакой спокойной старости, адвокаты замучают. А в Сибири река, поля, тайга, 300 км от ближайшего аэропорта и шоссе вовнутрь Монголии. Кто нас там искать будет. Да и цены другие. Я купила на ярмарке себе оренбургский платок, а тебе чуни расписанные под Гжель.
ПАПА. А это еще кто такие?
МАМА. Голова ты городская, непутевая, типа угги, а надо было брать пимы или унты.
ПАПА. В Ялту, к Чехову.
МАМА. Дался он тебе, меланхольный. Тогда в Анапу, там до Стамбула 700 миль морем. Купим дачу и запишем на внуков.
ПАПА. А им не жирно будет?
МАМА. Рискнем. Когда все ломанутся самолетами из Сочи, мы незаметно, без очереди, на посадку, в крутой бакштаг, в бок нам крымский фен, прошмыгнем в Босфор.
ПАПА. Надо к славянам курс держать. Да ладно тебе нагнетать, день такой хороший. Может обойдется? Да, конечно, обойдется, ну что тут такого, кого-нибудь уволят, наглых посадят, что дура она совсем что ли?
МАМА.