Дев достал из-за спины кальмара, и Сократ проглотил его целиком. Глядя на меня, Дев усмехнулся, выпустив изо рта пузырек воздуха. На его лице было написано: «Ха-ха, он любит меня больше».
Я протянула Сократу своего кальмара, и он, обрадовавшись добавке, позволил мне сначала почесать ему голову, на ощупь гладкую и тугую, как наполненный водой шар, а затем помассировать ему грудные плавники (дельфины обожают, когда им массируют грудные плавники).
Вдруг он сделал нечто неожиданное: качнувшись, он пихнул носом мою ладонь вверх, что, как я уже знала, означает в его случае «Поплыли!» или «Скорее!», после чего развернулся и помчался прочь, плеснув мне водой в лицо.
Я смотрела ему вслед, пока он не исчез в сумрачных водах, и все ждала, что сейчас он сделает круг и вернется. Но он не возвращался.
Я ничего не понимала.
Обычно он не уплывал сразу после кормежки: ему нравилось проводить с нами время. Дельфины от природы общительные создания. Чаще всего он всплывал с нами к поверхности и выпрыгивал из воды, перелетая у нас над головами, или играл с нами в прятки, или без конца пищал и стрекотал, будто засыпал нас вопросами. Поэтому мы и прозвали его Сократом. Сам он никогда не отвечал – только спрашивал.
Но сегодня он выглядел взволнованным… почти встревоженным.
Вдали мутно светилась голубыми огоньками ячеистая сетка защитной решетки, перегораживающей вход в бухту, – за последние два года я так к ней привыкла, что почти перестала обращать на нее внимание. Но сейчас она на моих глазах погасла и снова вспыхнула. Такое на моей памяти случилось впервые.
Я взглянула на Дева, но он, похоже, ничего такого не заметил и, указав вверх – «Наперегонки до поверхности», – забил ногами, взбаламутив песок со дна.
Мне хотелось задержаться, чтобы посмотреть, мигнет ли решетка снова. Или вдруг Сократ вернется? Но легкие горели, и я неохотно последовала за Девом.
Вынырнув рядом с ним, я отдышалась и спросила его о выключившейся решетке.
Он сощурился:
– А ты точно сама не отключилась на секунду?
Я плеснула ему в лицо:
– Я серьезно. Нужно кому-то сказать.
Дев протер глаза, не меняя скептического выражения лица.
По правде говоря, я никогда не понимала, зачем нам этот высокотехнологичный подводный барьер на входе в бухту. Он вроде как должен защищать морскую жизнь от посторонних, тех же браконьеров, дайверов-любителей и шутников из конкурирующей школы Лэнд Инститьют, но мне она казалась перебором, даже для учебного заведения, выпускающего лучших морских ученых и кадетов во всем мире. Я не знала точно, как решетка работала, но она однозначно не должна мигать.
Дев, по всей видимости, понял, что я действительно обеспокоена, и сказал:
– Ладно, я об этом