В прошлом людей объединяли семья и религия точка в девятнадцатом веке запятая с развитием национальных движений запятая старые устои пошатнулись запятая а люди почувствовали принадлежность к чему-то большему точка.
Семейная ячейка Габриэлы включает папу-молчуна, маму-говорунью и бабушку, которая предпочитает живым людям мертвых писателей.
Религиозная ячейка состоит из главной жрицы – педагога по виолончели в консерватории, ворчливого проповедника – руководителя отделения классической музыки в гимназии, его верных служек – преподавателей сольфеджио и гармонии – и прихожан, с которыми она молится – играет в струнном квартете.
С появлением Йонатана в ее жизни все устои пошатнулись, и Габриэла впервые почувствовала, что она принадлежит к чему-то большему.
Зачатки националистического движения появились одновременно с просветительским движением запятая когда ученые запятая философы и художники осмелились критиковать правительство запятая веря запятая что все люди рождаются равными и имеют право на свободу мысли запятая собственности запятая вероисповедания точка.
Йонатан пришел в класс через две недели после начала учебного года. Его посадили рядом с Габриэлой, которая боялась, что он станет барабанить по столу, списывать у нее на контрольных и от него будет разить потом. К ее удивлению, он был незаметен, неслышен и пах букетом из ПВА, свежей краски и вишневой жвачки. Дужка наушников на голове сдвигала волосы вперед, и они нависали над глазами, как черный театральный занавес.
Габриэле стало интересно, что он слушает. Немецкий металл? Английский панк? Армейские марши? Точно не Концерт для виолончели с оркестром Элгара[2]. Концерт, ставший саундтреком ее жизни.
На показ работ по визуальным искусствам Йонатан выставил скульптуру человека в натуральную величину. Тело было сделано из проволоки и картона, рулоны туалетной бумаги остроумно выступили в роли суставов, а голова из папье-маше была слегка наклонена вниз, словно человек стесняется. По рубашке в клетку, голубым джинсам и особенно по оранжевой вязаной шапочке все поняли, что это изображение декана отделения. Сюрприз ждал всех, когда Йонатан вдруг достал зажигалку и поджег свое творение.
Занялось мгновенно. В рулонах были спрятаны кубики для розжига угля.
В зал влетел завхоз с огнетушителем, директриса кричала, что это подстрекательство к убийству, но декан всех успокоил, пояснив, что это “критика власти и свобода мысли – именно то, что мы требуем от наших студентов”.
Габриэла же определила соседа по парте худшей из оценок