– Прошу, мама, не затевай этот разговор снова.
– Ох, дорогой, я не хотела тебя обидеть… – расстроилась леди Данэлия.
– Я не обижен, мама, но не располагаю подходящим настроением для подобного разговора. Я очень устал после дороги и хотел бы отдохнуть в своей комнате, если не возражаете.
– Да, конечно…
Викери поднялся. Он с натянутой вежливостью откланялся, поблагодарил дворецкого за поданный чай и направился в свою комнату.
За дверью его ждала привычная простота. Никакой роскоши, только самые необходимые вещи. Синяя комната смотрелась мрачновато, и это при открытых шторах, но Викери нравилось. Юноша плюхнулся на мягкий матрас, укрытый полосатым одеялом, и со вздохом прикрыл глаза. Он успел уже позабыть, как удобно лежать не на тонкой перине и паре досок, из которых состояла кровать в пансионе. Стоило начинать бояться, как бы эта поездка не развратила его и не превратила в сибарита[8].
Викери оставался в комнате до самого позднего вечера и соизволил спуститься, лишь когда приставленный к нему камердинер[9] уведомил его. Однако ужин прошел в напряжении. Пусть он и его родители вели вежливую беседу, все это оставалось лишь спектаклем для слуг.
Еда на столе заслуживала отдельной похвалы. С недавних пор он действительно стал больше уважать труд простых людей, а потому не постеснялся спуститься в служебное крыло, чтобы лично отблагодарить пожилую кухарку, много лет прислуживающую его семье. Женщина была так рада теплым словам, что расчувствовалась и попросила камердинера принести поднос с легкими закусками в комнату молодого господина, зная о его пагубной любви к ночным перекусам.
Викери просидел за дневником, изучая страницы под тусклой лампой и выжидая поздней ночи, чтобы пробраться в кабинет отца, а когда часы показали половину третьего, покинул комнату и на цыпочках побрел по коридорам. Темные лабиринты освещали лишь высокие панорамные окна, и оттого идти по ним было еще страшнее. Почти добравшись до нужной комнаты, он услышал шаги и тихие голоса и едва успел спрятаться за колонной, когда мимо прошли горничная и молодой человек, который, как ему показался, был помощником конюха. Они игриво толкались и хихикали, а потом парень схватил ее за талию и бесцеремонно поцеловал. Викери подумывал вмешаться, но не стал, заметив, что девушка была вовсе не против такой близости. Она погладила его по щекам, отстранилась и, кокетливо хихикая, бросилась прочь, решив поиграть с ним в догонялки.
Викери ухмыльнулся. Конечно, в таких домах, как его, отношения между слугами не поощрялись, но ему было все равно. Если люди любят друг друга и это не мешает их работе, то какая разница?
Не видя больше препятствий на пути, Викери метнулся к кабинету. Отец не считал нужным закрывать его на ключ, слепо доверяя слугам и их бескорыстности. Знал бы он, что человеком, который станет рыться в его личных вещах, окажется не кто-то из прислуги, а родной сын…
Викери тут же полез в ящик стола, подсвечивая