Но ему необходимо во что бы то ни стало добраться до моря! Иначе он рисковал навсегда увязнуть в горячем песке, оседавшем под ним при каждом движении.
Почему его тело было охвачено непонятным оцепенением? Может, он был ранен охотником? Он ничего не мог вспомнить. И поэтому продолжал без толку ворочаться в песке. Большой, черный, обливающийся потом, беспомощный.
Открыв глаза, он увидел солнечный прямоугольник на полу и жену, сидевшую у стола за завтраком. Она смотрела на него.
Мегрэ сразу же понял, что это неспроста. Так хорошо известный ему взгляд, похожий на материнский, очень серьезный, с оттенком обеспокоенности.
– Ты плохо себя чувствуешь?
В ту же минуту он осознал, что голова его словно налита свинцом.
– Почему ты спрашиваешь об этом?
– Ты всю ночь ворочался. Постоянно стонал…
Встав, она подошла к Мегрэ и поцеловала его.
– Ты неважно выглядишь! Наверное, во сне видел кошмары…
Только теперь он вспомнил про тюленя; его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны – глухая тревога, с другой – желание рассмеяться. Впрочем, ему было не до смеха. Все происшедшие события выстраивались в одну цепочку.
Мадам Мегрэ, присевшая на край постели, сказала совсем негромко, словно опасаясь потревожить его:
– Мне кажется, ты должен принять решение.
– Какое именно?
– Вчера вечером я беседовала с Ледюком. Я уверена, что у него тебе будет лучше. Ты сможешь отдохнуть и окончательно поправиться.
Она не решалась посмотреть ему в глаза! Все это было ему хорошо знакомо, и он пробормотал:
– Значит, ты тоже?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты считаешь, что я ошибаюсь, не так ли? Ты уверена, что у меня ничего не выйдет, что…
Из-за внутреннего напряжения он вспотел. Влажные виски, капельки пота над верхней губой…
– Успокойся! Сейчас придет доктор, и он…
Действительно, уже настало время утреннего визита доктора. Мегрэ еще не видел Риво с момента вчерашней сцены, и мысли о новой встрече на мгновение заставили его забыть об остальных заботах.
– Я хочу, чтобы ты оставила нас одних.
– А потом мы уедем к Ледюку?
– Нет, мы никуда не поедем. А вот и машина доктора… Иди же…
Обычно доктор поднимался по лестнице едва ли не бегом, но этим утром он вошел, исполненный достоинства, кивнул мадам Мегрэ, с которой столкнулся в дверях, и положил на стол сумку, не произнеся ни слова.
Утренний визит всегда проходил по одному и тому же сценарию. Пока врач разматывал бинты, Мегрэ совал себе в рот термометр.
Сегодня обычная процедура повторялась без изменений, если не считать начавшегося разговора.
– Разумеется, – сухо сказал доктор, – я выполню до конца свои обязанности перед вами как перед раненым.