Мои родители любят меня.
Когда-нибудь я обязательно убегу отсюда.
На следующий день она решительно направилась к сестре Эугении и повторила эти три фразы. Монахиня приказала выпороть ее, дабы изгнать из нее демонов лжи.
– Я не лгу, – выкрикнула Маргерита. – Спросите Димфну, которая работает на кухне. Она знает. Сюда попадали и другие девочки с рыжими волосами, как у меня.
– Димфна – слабоумная, – холодно заявила сестра Эугения. – У нее разум маленького ребенка, хотя она уже успела состариться.
– Она помнит их. Она говорит, что их было по крайней мере пятеро…
– Димфна не умеет считать, глупая ты девчонка.
– Но она сосчитала их при мне!
– Не смей со мной спорить. Я понимаю, насколько трудно тебе признать то, что твоя мать бросила тебя, но чем скорее ты смиришься с этим, тем скорее обретешь мир и успокоение. Вытяни руку.
При этих словах Маргерита вздрогнула от ужаса – воспоминания о том дне, когда колдунья откусила у нее кончик пальца, были еще свежи в ее памяти. Она спрятала обе руки за спину и затрясла головой. Сестра Эугения схватила ее за правую руку, хотя Маргерита сопротивлялась изо всех сил. Три сильных удара ивовым хлыстом по ладони правой руки заставили ее пронзительно вскрикнуть от боли.
– Не смей перечить мне. И чтобы я больше не слышала этой ерунды о том, что тебя, дескать, кто-то похитил. Синьорина Леонелли – одна из наших самых щедрых жертвовательниц и, если бы не она, ты бы сейчас просила милостыню на улице.
Маргерита с вызовом выпятила нижнюю губу, но ничего не сказала.
Она искала утешения в едва различимом ангельском пении, которое слышала несколько раз в день, в работе и дружеском общении на кухне. Повариха Кристина была нетерпелива и бесцеремонна, но при этом отличалась завидной добротой. Она частенько подкармливала Маргериту, а остальные девочки болтали и напевали за работой.
Однако лучшей подругой Маргериты стала Димфна. Вместе они пекли корявых имбирных человечков с широкими радостными улыбками, которых выкладывали из изюма. Вместе чистили горшки и кастрюли, солили свинину на окорока и взбивали масло. Димфна своими дюжими руками вращала рукоять, а Маргерита собирала пахту в кувшин, а потом выливала ее в холодную проточную воду.
Димфна неизменно восторгалась тем, что Маргерита умеет сворачивать язык трубочкой. Во время чистки картошки Маргерита часто развлекала подругу этим фокусом, просовывая кончик языка в дырку между передними зубами. Димфна же раскатисто хохотала, жмурясь от удовольствия, широко расставив ноги и хлопая себя ладонями по коленям. Ее веселье было заразительным. Никто не мог устоять перед смеющейся Димфной и не расхохотаться вслед за нею. Никто, за исключением сестры Эугении, которая вообще никогда не улыбалась.
Летом на кухне стояла невыносимая жара, и повариха разрешала Димфне, Маргерите и еще двум девочкам, Агнессе и Сперенце, чистить