– Это точно не сквозняк, – тихо произнёс Максим, чувствуя, как напряжение в комнате усиливается. – Но я не чувствую чьего-либо присутствия.
Михаил сделал шаг назад, прижимаясь спиной к стене. Он ощущал, как холодок пробежал по его коже, и его сердце начало биться быстрее. Неожиданно дверь кабинки снова начала медленно открываться, и оба парня замерли, ожидая увидеть что-то ужасное.
Максим приблизился к кабинке и заглянул внутрь. Ничего необычного: чистый пол, унитаз, маленькое окно высоко под потолком. Он повернулся к Михаилу, который всё ещё стоял, прижавшись к стене, и пытался справиться с волнением.
– Здесь никто не прятался, – неуверенно заявил Максим. – Видимо, тебе действительно что-то померещилось.
Михаил хотел было согласиться, но тут его внимание привлекло движение в углу зеркала. На миг ему показалось, что он видит отражение женщины с длинными красными ногтями, но когда он перевёл взгляд туда, то увидел лишь своё собственное бледное лицо.
– Может, это просто переутомление, – предположил Максим, видя, что друг всё ещё не успокаивается. – Давай вернёмся на вечеринку, выпьем что-нибудь освежающее.
Михаил колебался. Ему хотелось верить, что всё это лишь плод его воображения, но ощущение, что что-то не так, не отпускало его. Тем не менее, он решил последовать совету Максима и вернулся в зал, надеясь, что веселье поможет ему забыть о случившемся.
Вечером он ушёл домой раньше остальных, сославшись на головную боль. Вернувшись в свой номер, Михаил долго сидел в темноте, размышляя о том, что произошло. Женщина с длинными красными ногтями не выходила у него из головы. Он задавался вопросом, не является ли это предвестником чего-то большего, чем просто галлюцинация.
III
«Лопатки – всё, что осталось от наших крыльев»
(Хикару Кусакабэ)
…
Ночной воздух был тяжёлым и неподвижным, словно ожидание грозы нависло над городом. Михаил лежал в постели, пытаясь заснуть, но мысли не давали покоя. Его разум был занят событиями вечера, особенно тем странным явлением в туалете. Он пытался убедить себя, что это была всего лишь игра воображения, вызванная усталостью и стрессом. Но что-то глубоко внутри подсказывало ему, что дело не только в этом.
С каждым часом его беспокойство усиливалось. Он переворачивался с боку на бок, чувствуя, как одеяло становится влажным от пота. Каждый шорох в тишине ночи казался предвестником чего-то зловещего. Он зажёг ночник, надеясь, что мягкий свет успокоит его нервы, но вместо этого тени в углах комнаты стали ещё более устрашающими.
Наконец, усталость взяла верх, и Михаил погрузился в беспокойный сон. Сны были наполнены странными образами: длинные красные ногти, скользящие по стеклу, женский шепот, эхом отдающийся в пустых коридорах. Он просыпался