– Я ж почему под колеса чуть не попал… – вдруг вспомнил Макс и на мгновение вновь ощутил ту холодную пустоту, когда шагнул на дорогу и по коже хлестнул горячий ветер от промчавшейся мимо машины. – Хотел тебя спасать. Ты так стояла, что я решил – случилось что-то.
– А я думала, оттого, что смерть за твоим плечом ходит, ладонями глаза закрывает, на ухо о твоем бессмертии шепчет, – все так же полушутя, полусерьезно ответила Атка. – Ты на антидепрессантах, может?
Макс задумался, стоит ли вот так сразу говорить симпатичной девушке правду, если она прямо спрашивает. Может, красавица всякого тут в Восаграде навидалась, и у нее готов чек-лист для знакомства на улице? «– Девушка, можно с вами познакомиться? – Если вы не стоите на учете и не проходите терапию, то да».
– Было дело. Но прошло уже, прошло, – тут же спохватился он, увидев, как разом стало строже ее лицо.
– Нам туда, – указала Атка и пошла первой.
Макс шел след в след и любовался тем, как мягкий локон, выбившийся из прически, касается ее шеи, как струится ее многослойная невесомая юбка при каждом шаге. Девушка заправила прядь за ухо, одернула непокорную юбку и оглянулась.
– Чем ты занимаешься? – спросила она таким тоном, будто требовала, чтобы он перестал пялиться и начал оправдываться.
Макс догнал ее и пошел рядом.
– Я делаю снимки и видеоролики для предприятий, – объяснил он. – А ты, наверное, танцовщица?
– Я? – не на шутку оскорбилась Атка. Она даже остановилась на секунду, чтобы прожечь Макса взглядом. – С чего ты взял?
Макс смутился. Он был уверен, что попал в точку, и потому ее резкость обескуражила его. Не может такого быть, чтобы такая легкая стройная девушка, да вдобавок в такой юбке, не танцевала.
– Ты идешь такой походкой, будто танцуешь.
Макс спрятал неловкость за улыбкой. В последний момент он решил ничего не говорить про «такую юбку», хотя аргумент был убийственный, на его взгляд. И возразить на него было бы нечем.
В крайнем случае артистка драматического театра. Кстати, запросто. Макс насмотрелся на этот народ, и знал, что от них можно было ожидать и объятий с деревьями в парке, и поэтического речитатива про смерть, которая ходит за плечом.
Атка опустила глаза и одернула ткань, расправляя складки. Впрочем, надолго этого не хватило. Свежий ветер с горьковатым запахом свежескошенной травы по-хулигански раздул и растрепал невесомую полупрозрачную материю. Макс никак не мог вспомнить, как она называется. Вроде не шелк и точно не сатин. Макс хмыкнул. Мама бы наверняка обозвала его олухом лесным, если бы узнала, что он путается в определениях. Она работала художницей по костюмам и поэтому ходить с ней по магазинам