Над ней склонилось чье-то лицо, темное на фоне четырех ярких как солнце огней.
– Здравствуйте, Кейт…
Хирург. Подобный богу.
– У ребенка возникли небольшие проблемы, поэтому сейчас мы сделаем экстренное кесарево сечение. Когда вы проснетесь, все уже закончится.
Закончится. Она ухватилась за это слово, как за соломинку. Теперь ей было все равно. Лишь бы это закончилось.
Еще намного позднее. Или раньше – без понятия.
Эндрю сидел на стуле возле ее койки, положив голову на молитвенно сложенные ладони. Он не спал. Она словно плыла. Ее тело исчезло, и это наполняло Кейт счастьем. Ее рука пульсировала, и, опустив глаза, Кейт увидела трубку, вставленную в вену. Тянущее ощущение в руке тоже говорило о том, что ей поставили капельницу. Значит, вот что чувствовал связанный Гулливер.
В горле пересохло, и она с тоской смотрела на кувшин с водой, пока Эндрю вдруг не вздрогнул, услышав слабое чмоканье ее распухших губ.
– Ты очнулась? – Он проследил за направлением ее взгляда. – Не уверен, что тебе можно… Но…
Он оглянулся в поисках стакана и, найдя его, поднес к ее губам, пролив немного воды на постель. Ему пришлось поддерживать ее, потому что она не могла держать голову. Кейт едва не захлебнулась, торопливо глотая воду. Эндрю обтер ей лицо.
Всплыло смутное воспоминание. Ребенок. Должен быть ребенок. Эндрю откинул волосы со лба, и Кейт заметила залысины, появившиеся за годы их знакомства, заляпанные очки, усталые глаза.
– Они собираются поговорить с нами. Мне одному говорить отказываются.
– Где?..
– Я не видел. Меня выставили, – он уставился в пол. – Кейт… Я не знаю…
Дверь распахнулась, и вошел коренастый мужчина в белом халате, седеющий, с кольцами на пальцах.
– Мистер и миссис Уотерс, – произнес он, переворачивая листок в блокноте.
Кейт было непривычно это слышать – на работе и в большинстве документов она пользовалась девичьей фамилией. За его спиной маячили двое врачей помоложе – рыжая девица с шелушащимся носом и волосами, забранными в хвост, и юноша с огромным кадыком. Кейт вспомнила об Адаме. Кто с ним? Оливия, вспомнила она. Оливия не могла его бросить, и это принесло Кейт огромное облегчение, когда ее везли в операционную. Кто-то другой отвечал за все. Кто-то, на кого можно было положиться. Врач – в карточке на груди было написано «доктор Камерон Фрейзер» – вздохнул. Он оперся крепкими руками о край койки.
– Мне очень жаль, но я должен сообщить плохую новость.
– Нет-нет-нет… – залепетала Кейт, хоть и не могла говорить.
«Не говорите! Не превращайте все в реальность!»
– Возможно, вы обратили внимание, что со мной сегодня студенты. Если хотите, могу попросить их выйти, хотя это и важно для их обучения.
Эндрю неуверенно посмотрел на меня.
– Наверное…
– Пусть уйдут! – откуда-то из груди Кейт наконец-то