– Хороший праздник, да? – спросила она у Эндрю, который уже научился правильно ей отвечать.
– Конечно. Ты отлично все организовала.
Итак, вечер продолжался, в стильных керосиновых лампах мерцали свечи, садовые гирлянды, которые она уговорила Эндрю развесить, переливались красивыми огнями, на дне крюшонниц мокли сморщенные фрукты. Все шло просто великолепно, пока Кейт не упала, сделав неосторожный шаг.
– Ой!
Открыв глаза, она вдруг увидела, что смотрит снизу вверх на сад, тяжело осев на террасу. Сквозь платье она ощущала холод камня, а вокруг гудели голоса людей, склонившихся над ней.
– Эндрю?
Да где же он? Кейт даже не сразу почувствовала боль. Ей на мгновение показалось, что она пытается удержаться на гребне огромной волны, которая подхватила и несет ее. Боль обрушилась внезапно, словно удар о стену. Ужасный шум исходил откуда-то из глубины ее собственного тела, и словно издалека она услышала плач Адама. Кто-нибудь должен его увести. Ему не следует видеть мать в таком состоянии. Она попыталась заговорить.
– Эн… Э-дрю…
Сквозь пелену шума и боль прорезалось какое-то новое ощущение – рука Оливии, холодная как лед, в ее руке. Раздался высокий и чистый голос Оливии:
– Кейт, кажется, роды начались.
Невозможно! До срока оставалось еще больше месяца. Она вцепилась в руку подруги, пытаясь давлением пальцев сказать то, что никак не мог произнести ее язык.
– Э… Э-дрю?
Почему он не пришел ей на помощь, когда она нуждалась в нем больше всего?
– Все хорошо. – Лицо Оливии представлялось Кейт просто бледным овалом. – Все будет хорошо. Обещаю.
Впоследствии Кейт задумывалась, не была ли Оливия каким-то образом виновата в произошедшем. Словно ее обещание, совершенно бестолковое, в тот момент приобрело губительную мощь проклятия.
Дальше – только отрывочные воспоминания. Боль была слишком сильна, чтобы запомнить все происходившее.
Шершавая обивка сидений в машине, переплетение серых и голубых нитей. Игрушка Адама, закатившаяся под переднее сиденье – блестящая красная пластмассовая машинка с желтыми колесами. Ее было видно только потому, что Кейт лежала на сиденье. Ее рвало, и она пыталась сдержать рвоту липкими ладонями. Эндрю сидел за рулем и пытался вести машину.
– Боже! Боже! Я не знаю, что делать. Держись, мы почти приехали!
А она думала об Адаме. Где Адам? С кем он? Наверняка с Оливией – она его не бросит. Когда родился он, все было совсем не так. Схватки подступали постепенно, дав время