Все, кого не вызвали к доске, захихикали от облегчения.
– Продолжай. М-да, тот еще гильдеец из тебя получится.
Наконец парнишка сделал над собой усилие. Или, возможно, просто закашлялся. Ничего не произошло. Земля под нами грохотала.
– Еще раз – и громче. Любой достойный гильдеец сейчас бы не говорил, а пел!
Парнишка попробовал опять. Раздался громкий щелчок. Замок открылся.
– Дальше. Подними крышку. Загляни туда.
У мастера Хинктона был излюбленный трюк, который заключался в том, чтобы стукнуть очередного бедолагу по затылку крышкой ящика как раз в тот момент, когда тот заглянет внутрь. Что произошло и на этот раз.
– Неужели пусто? Прямо как в твоей башке…
И мы смеялись над причудами хмурого дурака, хотя ненавидели его.
– Взгляни-ка сюда.
Отец закатал рукав, чтобы показать мне синюшную витиеватую татуировку, символ его эфирированного труда. У отца живущего неподалеку Мэтти Брэди, работавшего на больших угольных бункерах, татуировка занимала всю спину, как будто там свернулась клубком змея, чтобы поспать. А в нижнем городе была целая улица гильдмастеров, у которых на больших пальцах рук были синеватые выступы, похожие на шипы металлических роз. Никто толком не знал, какую работу они выполняли, кроме того, что все происходило глубоко в недрах земли, рядом с грохочущими двигателями, им хорошо платили, а жили они недолго. Мы смотрели на подобные проявления – шрамы, чешую, замысловатые синяки, – которые называли «следами кормила», со страхом, завистью, благоговением.
Подобно холодной тьме, скрывающейся под лунным сиянием поверхности эфирного пруда, вне нашего привычного образа жизни крылось кое-что непостижимое. Мы все испытывали страх, превосходящий боязнь увольнения, потери конечности или гильдейского дисциплинарного взыскания; вечный страх, что избыток эфира возьмет верх над человеческой природой и исцелит Отметину на запястье. Участь того, с кем это случалось, была ужасна. Он становился троллем, подменышем. Конечно, гильдии продолжали заботиться о нем и его родне – гильдии всегда заботились о своих членах, – но приезжал тролльщик в темно-зеленом фургоне, чтобы увезти новоявленного подменыша в Норталлертон, легендарную лечебницу, где до конца дней им будут пользоваться и держать под замком.
– На Западный ярус вчера привели тролля, – объявил мой отец как-то вечером за чаем.
– Надо же… – У мамы горошек посыпался с вилки. – Не произноси это слово.
– Да какая разница? Ну ладно, им понадобился подменыш – они сильно напортачили с паровым молотом, он делает металл хрупким, и никакие заклинания не помогают. Прессовщики, что с них взять. Насколько я слышал, штуковина по-прежнему не работает.
– Ты видел эту тварь? – спросил я.
– Нет. – Отец принялся грызть попавшийся ему