– Действительно. Чего он боится отпускать в лес свою беременную женщину? Тебе давно кошмары сниться перестали после похищения? – в ее глазах вспыхивает удивление. Конечно, я знаю. Тут и ведьмой быть не нужно, чтобы понять, что такое не проходит бесследно.
– Пока Илья рядом все хорошо. Но когда уезжает, тревожно немного. Дом пустой, большой, – пожимает плечами и ставит передо мной тарелку с блинами. Запах умопомрачительный.
– А ему, думаешь не страшно? Мужики… Они тоже люди. Им тоже страшно и больно. Просто кто-то придумал, что они обязаны все держать в себе. А некоторые, что им можно больше, чем остальным, – машинально рву в руках салфетку в клочья, вспоминая, что пришлось пережить бедной Василисе, благодаря бывшему мужу. Ну “ой”, как сказала бы Ника. Кто-то в тюремной камере сегодня не слезет с унитаза. Ничего. Говорят, это даже полезно.
Василиса хорошая. Ее не испортили деньги. Она устояла перед всеми ударами судьбы и выбралась наконец из беспросветного мрака. Даже сейчас, когда она стала владелицей самой крупной сети отелей в стране, она стоит на моей кухне, моет кружки, собирает со стола крошки от печенья. Не из благодарности или потому что ей неприятно тут находиться. Просто потому, что может и хочет помочь. Это порыв, а не бремя.
– Тот урод уже в тюрьме, – ловлю ее руку и заглядываю в глаза. – Он не выберется оттуда до конца жизни. Дело было таким громким, что его никакие деньги не спасут. Просто позволь себе уже быть счастливой.
– А ты? Видела ваш фееричный разговор с Серым во дворе. Что это было? Я думала, между вами есть что-то. Он половину лета и всю осень околачивался здесь. Тебя искал.
– И за все это время не удосужился сказать о дочери. А еще же есть мать! – Василиса хочет что-то возразить, но я ее перебиваю. – Между нами ничего не может быть. И он вчера это в очередной раз подтвердил своей выходкой с деньгами.
– Он очень испугался. Привык уже ко многому. У него квартира отчего только не застрахована и есть абонемент в травматологию. Сама несколько раз чуть не поседела с Никой. Но таким, как вчера, Серого никогда не видела. Может, вам стоит поговорить?
– Василиса, я уже все это видела. Даже если отбросить его ложь, остается главное. Все отношения в моей жизни заканчиваются там, где начинаюсь настоящая я. В детском саду меня боялись родители и запрещали детям общаться со мной. В школе смеялись уже дети, и я бегала от них. А дети злые. Ко мне подослали парня, который мне нравился. Он притворился, будто влюблен и все понимает. А потом записал один из наших разговоров, который стал достоянием общественности. Вот и вся любовь.
– Но Серый другой. Он просто…
– Все они другие. Но больно потом мне. Та история была не последней, но очень хорошей прививкой. Меня тогда даже мама не поддержала. Не стала переводить в другую школу. Одиннадцатый класс, нечего метаться. Она говорила, что я сама виновата. Должна быть нормальной! А о том, как мне было заживо вариться в том котле, никто не спросил.
– Мне жаль, – обнимает.
– Не