Но страха Мануш-читра не ощутил – только спокойствие и усталость. Будто близилось то, чего он ждал весь день.
– Ты, что ли, царь Ирана?
Франграсьян прошипел это, не сводя глаз с Мануш-читры. Тот поиграл поводьями и спокойно ответил:
– Нет.
– Тогда с чего ты решил, что имеешь право мне указывать? И перебивать меня? И давать какие-то там обещания? Ты склонился передо мной! Теперь это моя земля! Или ты забыл?
– Она не твоя, – ответил Мануш-читра, – и никогда твоей не будет.
– А кто мне помешает? Ты?
– Ты же до сих пор не убил меня.
Франграсьян усмехнулся.
– О, поверь, – пробормотал он, подъехав ближе к Мануш-читре и почти касаясь своим коленом его, – это ненадолго. Ты обманул моего брата, сделал из него предателя. Быстрой смерти ты не заслуживаешь. Погоди, я еще изобрету для тебя кару – такую, что содрогнутся небо и земля.
Но даже эта произнесенная почти шепотом угроза не произвела впечатления на Мануш-читру. Вместо этого он ощутил что-то похожее на разочарование.
– Пусть так, – сказал он. – Только царем Ирана тебе все равно не бывать. Творец Ахура Мазда не благословит тебя на царство, не осенит знаком власти – лучезарной Хварной.
– А на что она мне?
– Без нее тебя не примет ни земля, ни трон. Недаром твой дед Тура так и не стал правителем Ирана.
Франграсьян нахмурился.
– Я не мой дед, – сказал он. – И я не жду милостей от богов. Если без этой Хварны нельзя, я ее раздобуду.
– Ее не добывают, – возразил Мануш-читра. – Она снисходит сама на того, кого посчитает достойным. Но после гибели моего деда она скрылась от людей на дне великого моря Ворукаша. Не полезешь же ты в море… – с сомнением прибавил он, вспомнив, что лошадники-туранцы не доверяют воде; многие из них живут и умирают, так и не повидав моря.
– Где оно?
Мануш-читра растерялся:
– Что?
– Если ты думаешь меня напугать, иранец, то зря стараешься. Где твое море? Я поеду туда и, если нужно, полезу в него. И достану твою Хварну. Сноровкой меня небо не обидело. А если это ловушка – мои воины от твоего Ирана камня на камне не оставят. Зря мой дед этого еще тогда не сделал.
Громкие слова. Что ж, посмотрим, чего они стоят на деле. Мануш-читра вздохнул, прищурившись, посмотрел на догорающее солнце – и начал говорить.
2. Забытый
Он все сделал, как сказал Мануш-читра.
Не то чтобы Франграсьян ему доверял. Но тот слишком хорошо знал, чем чреват обман. Такие, как он, чужими жизнями не рискуют. И потом, он сам помог Франграсьяну подготовить и принести жертву – их, иранской богине вод, Анахите. У этого их моря Ворукаша, кажется, был свой особый покровитель, но его имени Мануш-читра никак не мог вспомнить и в конце концов махнул рукой: мол, все это сказки, а Анахите подвластна всякая вода. А помощь могущественного божества тут пригодится: ехать-то далеко. Три дня в одну сторону, сообщил Мануш-читра и искоса глянул на Франграсьяна – не струсил ли, не откажется