– Не суди да не судим будешь…
Игорь с непривычной для себя горячностью, восприняв реплику по своему адресу, воскликнул:
– Но, Света, это же факт!
– Возможно… Однако… Человек, по природе своей, слаб… И не столь совершенен, как бы кому-то не хотелось.
– Верно! Но они не скоты, а, все же, человеки; не стая изголодавшихся псов, жаждущих овладеть единственной сучкой. К тому же, – парень фыркнул, – нисколько не покушаюсь на любовь втроем – это их личный выбор; в отношениях вправе выстраивать любые геометрические фигуры – от треугольников и до восьмиугольников. Повторяю: не покушаюсь и не посягаю ни на чьи права, ни чью любовь в любой для них приемлемой форме; я лишь против двоедушия, циничного лицемерия, ханжеского морализаторства; против тех, кто, в силу своего таланта (подлинного, а иногда и мнимого), натянув тогу «инженеров человеческих душ», клянут пороки общества, в которых сами погрязли не меньше. Еще и еще говорю: не грешите на зеркало, если рожа ваша крива; ведите себя, прежде всего, подобающим образом, а потом и поучайте других; не на словах, а собственным нравственным примером.
– А сам ты, – девушка криво усмехнулась, – образец для подражания?
– Нет, Света! Но разве я на эту роль претендую? Разве я непогрешим? Но, осознавая это, никого не осуждаю, потому что права у меня нет на поучительство других, однако я вправе не верить в искренность писателя или поэта, зараженного нравоучительством. И, значит, моими кумирами быть не могут. Ты, думаешь, в такой малости и не прав?
Девушка заразительно рассмеялась в ответ.
– Ты, Игорь, как выражается современная молодежь, стопудово прав.
Парень, сомневаясь в ее искренности, внимательно посмотрел ей в глаза, в которых озорно засверкали искорки. Объяснить причину их появления не смог. Как и двояко можно было понять и заразительный смех подруги. И он решил отделаться тоже шуткой.
– На вкус и цвет товарища нет; кому-то может нравиться поп, другому – попадья, а третьему – премиленькая попова дочка.
Девушке шутка оказалась не по вкусу, а потому и не улыбнулась.
– С налётом пошловатости.
– Прости… Кажется, сморозил… Съюморил… Глупо.
Признание понравилось.
– Зря каешься, друг мой! – весело сказала она. – Придется на грешника наложить епитимью.
– Я готов!.. Подобно советскому пионеру.
Для любви, по мнению девушки, еще не настало время
Часы в ресторане показывали четверть второго, когда они вышли на улицу. И только на крыльце Игоря озарило, что он – чистокровный балбес, отъявленный тупица, неисправимый идиот и всё такое прочее. Виданное ли дело, – спрашивал сам себя, – на первом же свидании учинять гневный и нудный окололитературный монолог? Да, набравшись терпения, выслушала горячечные тирады. Да, подружка, затеяв больную для него тему «таланты и поклонники», спровоцировала, но это ничуть его не оправдывает.