Я терпеливо слушаю поток грязи, изливающийся из его рта, потому что привык к его реакциям на любое мое действие, как и привык к тому, что мать не смеет заступиться за меня, как и в принципе разговаривать без разрешения.
В любой другой день я, скорее всего, разозлился бы. Но сегодня мне кое-что от него нужно, и это кое-что напрямую вытекает из причины сегодняшнего скандала.
– Мне как людям в глаза смотреть? Снова краснеть, что у меня сын – раздолбай и шут гороховый!
– А ты не красней, – не выдержав, огрызаюсь я.
– Что? – щурится он. – Не красней, значит? Да я тебя без копейки оставлю! Пойдешь у меня побираться!
– И как тогда будешь людям в глаза смотреть? Единственного сына заставил попрошайничать. От такого лучше краснеть?
– А ты не дерзи! – вижу, как он вскипает, будто чайник, и раздувается, как рыба фугу.
– Так, может, ты мне дашь право высказаться в свою защиту? – смотрю ему прямо в глаза, выдерживая пристальный взгляд.
– Какая защита?
– Обыкновенная. Как у любого обвиняемого, – говорю спокойно.
Отец шумно втягивает воздух и выдыхает. Мои слова явно горят у него в голове кислотой, разъедающей мозг. Ведь на защиту в этом доме никто не имеет права, только на обвинение и приговор.
– У тебя ровно три минуты! – выплевывает с презрением.
– Слушай, дело в том, что эта преподша предвзято ко мне относится.
– Конечно, потому что ты тупица и клоун!
Сжимаю крепче челюсть, чтобы не похерить все, ради чего эта ситуация затевалась. Жду, когда отец заткнется.
– Могу дальше рассказывать? – смотрю на него.
– Говори, – рявкает он.
– Я не знаю, по какой именно причине она на меня взъелась, но смысла мне появляться на ее занятиях нет, потому что она отказывается меня воспринимать серьезно.
– Хочешь сказать, у вас работает какая-то непрофессиональная дрянь, чье качество работы зависит от личных симпатий?
– Я так не думаю.
– Тогда что, твою мать, ты пытаешься сказать?! – отцу не хватает терпения надолго. – Я сейчас позвоню в твою богадельню и всех разнесу к херам.
– Не надо, – резко обрываю его. – Ты же сам говоришь, что я всего должен добиваться сам, а не через фамилию.
Господин прокурор снова начинает пыхтеть.
– И что ты предлагаешь? – уже чуть менее дергано спрашивает он.
– Я думаю, что мне просто нужно взять несколько частных уроков и, может, тогда она изменит свое отношение.
– Так возьми! В чем проблема?
– В этом-то и загвоздка. Нельзя преподавателю-предметнику заниматься репетиторством со своими студентами. Есть вероятность предвзятого отношения. Но раз она изначально меня недолюбливает, то вряд ли выставит завышенный бал.
– Хочешь, чтобы я договорился о занятиях с ней? – наконец-то начинает доходить до отца.
– Да, – смотрю на него и жду очередную вспышку гнева. – Просто договорись о занятиях, а дальше моя задача