Марк наблюдал за Анже, внезапно сползшим на землю и севши опершись на стену. Патроны заканчивались, Марк старался вести их точно в тварей, приближающихся к его товарищу.
– Что ты делаешь? – Марк понял, что сержант нарушил радиомолчание использовав эту частоту –, вставай и беги сюда мы тебя прикроем! Скорее Анжи, пока есть время!
– Нет, сержант, – прошептал ослабший голос в шлемах, – яд проник в мое тело.
Наступило, краткое молчание, на секунду прекратились выстрелы, спустя долю секунды воздух заполнился проклятиями сержанта, одно другого страшнее, на головы тех, кто направил отряд на самоубийственное задание.
– Сержант, я взорву заряды, но сначала попытаюсь выбраться наружу, чтобы зацепить побольше, прикройте меня.
Дойл все это время наблюдал за преображением – несколько часов назад парнишка с аристократическим прошлым казался обычным заносчивым выскочкой. Сотни проведённых битв и тысячи потерь, не смогли очерствить душу старого вояки.
– Отделение, -слова давались тяжело – слушайте мой приказ, прикрывать Анже, хоть камнями, палками закидайте, чтобы не одной мерзкой гадины к нему не подпустили.
– Я готов, сержант – Анже приподнялся и захромал, держась одной рукой за стенку. Предстояло пройти огромное расстояние, а сил становилось все меньше с каждым вздохом.
Почувствовав неладное, почти доросшая до края стены куча солвов, рассыпалась и двинулась к Анже.
Каждый шаг отдавал болью во всем теле, легким хотелось воздуха, а душе, чуть больше летнего солнца., хотя бы еще разок. Того и другого стало катастрофически не хватать, еще и откуда-то взявшийся ледяной холод, пробиравший до костей, вкупе с потом, струившимся в три ручья. «А ребята молодцы, такие не подведут»-мелькнула мысль, несмотря что к Анже двигалось не менее сотни, ни один не приближался более чем на пару метров, затем пересекал условную черту и недожизнь обрывалась светлым бликом. Когда люди умирают, говорят пролетает вся жизнь перед глазами, чушь, думал Анже, просто хотелось поскорее дойти и лечь немного отдохнуть, закрыть глаза и расслабить уставшее тело, забыть про эту войну и окружавших тварей, отпустить эти мучения прочь, забыть про все, поскорее бы дойти. Мама, Папа…
Анже