Итан же словно перестал существовать в нашем времени. Его глаза ловили каждое движение Шеррил, будто он боялся упустить что-то важное. Я видела, как его привычное равнодушие растворилось.
Через пару секунд, которые показались вечностью, он вдруг резко моргнул, будто очнулся, и отвёл взгляд.
– Ну что, идём? – Уолтер явно заметил эту сцену, но не стал её комментировать, лишь бросил на Итана короткий насмешливый взгляд.
Мы направились к парковке, но я краем глаза видела, как Итан всё ещё украдкой смотрит на Шеррил. Казалось, он искал повод заговорить с ней, но не знал, как это сделать, чтобы не смутить её ещё больше. Удивительно. Знаю этого парня всего ничего, но могла с уверенностью сказать, что он не из робких. А тут вот оно что.
***
Когда машина остановилась у моего дома, я невольно задержала руку на дверной ручке. Сердце будто сжалось в предчувствии. Свет в кабинете уже горел – знак того, что отец дома. Мысль о том, чтобы сейчас войти, казалась невыносимой.
Я не смотрела на Уолтера, но почувствовала его пристальный взгляд. Его рука мягко коснулась моей щеки. Он аккуратно повернул мое лицо к себе, а его пальцы на секунду задержались, будто мужчина пытался понять, что происходит.
– Ты чего? – его голос прозвучал тихо, но с ноткой беспокойства.
Я не смогла встретить его взгляд. В груди вдруг стало тяжело, и я лишь прошептала:
– Не хочу уходить.
Я почувствовала, как уголки его губ дрогнули в лёгкой ухмылке, но он не спешил с ответом. Вместо этого его рука продолжала едва ощутимо гладить мою щёку, как будто он хотел успокоить меня без слов.
– Завтра снова светский приём, – добавила я с отвращением, глядя на освещённые окна дома. Голос прозвучал тихо, почти как упрёк самой себе.
Я никогда не любила эти приёмы. Вся эта показушная вежливость, натянутые улыбки, разговоры, в которых каждое слово – это либо ложь, либо скрытый укол. Но ещё больше я ненавидела последствия отказа. Перечить отцу значило снова найти способ скрыть синяки.
Я невольно потерла запястье, вспоминая, как в прошлый раз пришлось носить длинные рукава даже в жару, чтобы никто ничего не заметил. Адам не знал. И пусть так остаётся.
Уолтер молчал. Но я видела, как он посмотрел на дом. Его пальцы чуть сильнее сжали мою щёку, а потом он медленно убрал руку, будто давая мне время и пространство.
– Хочешь, я завтра там буду? – услышала я его тихий, почти шепчущий голос совсем близко к уху. От неожиданности и этой интимной близости по коже пробежали мурашки.
Я подняла на него взгляд, но вместо ответа просто застыла. В его глазах плескалась уверенность, какая-то решимость, а улыбка на губах выглядела почти дразнящей.
– Как? – тихо спросила я, – Там только по приглашениям.
Мой голос звучал грустно, я уже заранее знала, что это невозможно. Светские приёмы моего отца – это был мир, где всё подчинялось чётким правилам. Мир, где