Плевать он хотел. Ему было двадцать, и он жил в наркотическом тумане. Крэк, гашиш, дурь, попперсы, бупренорфин, трихлорэтилен… сколь обширные области еще предстояло покорить. На свой манер он оставался мореходом. Искателем искусственного рая.
На рейвах он пристрастился к экстези. И столкнулся с новым типом похмелья: после двух дней транса приземление было жестким, от депрессии до суицидальных порывов. И снова он нашел средство: укол героина с утра в понедельник. Благодаря герычу все долги списывались, и можно было начинать по новой. Но герыч не был бескорыстным другом. Лоик подсел за несколько недель. А через несколько месяцев он катился к смерти.
И речи не было об институте или работе. На счете в банке ноль, отец перестал платить за аренду студии. Лоик начал трахаться направо и налево – женщины, мужчины, без разницы, лишь бы хватило денег на дозу.
Но однажды, без всякого видимого объяснения, наркоты для него ни у кого не оказалось. Все было как в фильме «Потерянный уик-энд», когда Рей Милланд безуспешно ищет выпивку и не находит ни одной открытой лавки. И тогда он понимает, что сегодня Иом-кипур, то есть Судный день, а евреи в святой день не работают. Для Лоика Иом-кипур теперь наступал каждый день, и он не понимал причин такой катастрофы. Объяснение он получил из уст собственного отца.
Отследить попойки сына невелик труд для копа, который распутал сеть терактов на улице Ренн[24] или арестовал ребят из «Прямого действия».[25] В первые годы он все оставлял как есть: пусть перебесится. Но когда в нем созрела уверенность, что Лоик серьезно подсел на наркоту, он довел до сведения дилеров: любой, кто продаст снежок или что другое его сыну, окажется за решеткой. Или на кладбище.
Лоик дошел до ручки. Агония вперемешку с ломкой, неутолимый голод по наркотику, выпивке, колесам, когда он принимал все, что попадалось под руку. В один прекрасный день он встретил собрата по наркоте в том же состоянии, что и он сам. Тот не переставая твердил: «Я знаю выход». Он повел Лоика к себе, все так же повторяя: «Я знаю выход». В огромной родительской квартире, расположенной рядом с фешенебельным Трокадеро, Лоик понял, что это за выход: отец наркоши, который отказывался дать хоть грош. Парень умолял, грозил. В конце концов он пошел за молотком и проломил отцу череп. Обыскал его карманы и взломал ящики секретера, чтобы достать оттуда еще несколько пачек.
Трясясь в ознобе и судорогах, Лоик, не шевелясь, присутствовал при этой сцене. Повсюду кровь, на паркете мозги, на стенах осколки костей. Убийца убежал, Лоик спрятался в комнате младшей сестры (как раз школьные каникулы). Наконец парень вернулся с несколькими дозами. Каждый вколол себе от души, в окружении кукол Барби и детских колясок, и оба заснули на бледно-розовом паласе.
Когда Лоик пришел в себя, он увидел рядом Морвана.
– Все хорошо, мой мальчик.
Люди