Приговоренным к казни позволили сказать последнее слово, но никто из них не пожелал говорить. Кроме Элизабет. Когда она взошла на эшафот и встала на самом его краю, толпа замолчала, и в этом молчании ее не по годам звонкий, чистый, словно девичий голос, так похожий на мой нынешний, прозвучал, как колокольный набат.
– Истинно грешен тот, кто мракобесие прячет под лживой маской благочестия. В нем и есть дьявол. Господь – мой единственный судья, он видит все, и лишь ему известна истина. Каждому воздастся по делам его. Воздастся и вам. Предсмертные слезы невиновных упадут на ваши головы, а кровь их станет вашим проклятием.
Толпа взорвалась негодованием. Один из тех, кто сопровождал осужденных к месту казни, подошел и ударил Лиззи по лицу так, что рассек ей губу. Большая капля крови, яркая, как рубин, сорвалась с губ и упала в землю. Женщина посмотрела на него так, что даже мне стало не по себе. Словно одним только взглядом она желала вырвать из него душу.
На голову Элизабет накинули мешок, но она даже не шелохнулась, словно уже смирилась со своей участью. Краем глаза я увидела, как Дел, все еще держа меня за руку, заходит мне за спину, но не успела спросить его, зачем. Из-под ног Элизабет выбили табурет, и в этот момент горячая ладонь Делайла закрыла мне глаза, лишив возможности увидеть последние мгновения казни.
Я не ожидала от него таких действий, но сейчас была невероятно тронута и благодарна ему. Звуки вокруг нас исчезли, остался только шум ветра. Делайл все еще держал свою ладонь на моих глазах, прижимая меня к себе, и на несколько мгновений мне показалось, что во всем мире мы одни. Он наклонился к моему уху, опалив его жарким дыханием.
– Извини меня за это самоуправство, но я решил, что самое нужное мы уже увидели, а остальное – только лишняя иголка в твое трепетное сердце.
– Спасибо тебе, – прошептала я в ответ.
Он убрал руку и резко развернул меня к себе. Его встревоженный взгляд блуждал по моему лицу.
– Все хорошо? – уточнил он у мен.
– Да. Идем искать артефакт, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.
Кожа все еще хранила ощущение его прикосновений, такое щекочуще-приятное и будоражащее, и, Священный Союз свидетель, я испытала дикое желание запомнить их. И повторить.
– Особенная кровь действительно может быть составной частью артефакта, – промолвил он, нарушив неловкое молчание.
– Это тот случай, когда кровь стала самим артефактом, – ответила я.
Мне вспомнилось, как прошлой осенью нам с Гердой и Эмилией ради артефакта из крови Иллинторна пришлось идти в Квартал Красных фонарей, применив иллюзию внешности, чтобы нас никто не узнал – ради артефакта пришлось прикинуться путанами. То еще приключеньице было, да-а. Артефакт мы нашли в принципе быстро. А вот после попали в знатную переделку. К нам подошел