Он замолчал, повел плечами, про себя, видимо, представляя, как некто рядом, как Лобацкий, вдруг сходит с ума, посмотрел на поясной императорский портрет на стене.
– Что интересно, характеризуется он положительно, ни в чем предосудительном замечен не был, образ жизни вел замкнутый.
– А кровь? – спросил я.
– Во-от! – протянул, воздев короткий палец, пристав. – Кровь, оно самое. С кровью у господина Лобацкого дело швах.
– Гомункулус? – спросил дядя.
– Боюсь, все еще хуже. Господа блезаны…
Поручики поднялись.
Оказавшись рядом, пристав каждому сердечно пожал руку.
– Не смею задерживать. Не смею, не смею задерживать.
– Но как же… – возразил тот, которого я еще в ресторане определил Оггерштайном, белокурый, с тяжелой челюстью. – А они?
Он, набычившись и глядя почему-то на меня, встал в дверях.
Пристав обернулся.
– Ах да, господин Фитанги…
Официант поднялся с явным облегчением на лице:
– Могу идти?
– Да-да, тоже на выход, – пристав дождался, пока официант протиснется между Оггерштайном и дверной створкой. – Всего доброго.
– А эти?
Упрямый поручик указал на нас подбородком.
– С этими господами, – улыбнулся ему пристав, – у нас будет приватный разговор. Почти дознание. А вам надо в полк.
Он чуть ли не вытолкал блезана вон.
– Но…
Стукнула, отрезая возражения поручика, дверь.
Пристав, расстегнув мундир, достал из-за ворота ключ на шнурке, вставил его в дверной замок и провернул.
– Ну вот, – вернувшись к нам, он несколько секунд раздумчиво изучал ногти на правой руке, словно важнее ничего и не было, наконец сказал: – Дальнейшее, господа, прошу, строго между нами. Строго!
Повинуясь его знаку, регистратор и полицейский тихо прошли в неприметную нишу справа, качнулась занавесь, раздался щелчок замка.
Пристав собственноручно задернул оконные шторы, проверил, чтобы и просвета не было. Ненадолго сделалось темно, но затем вспыхнули газовые рожки на стенах.
Дядя Мувен озадаченно покашлял.
Я же уже догадывался, с кем мне сейчас придется встретиться. Поэтому, вставая, медленно потянул за собой дядю и кровника.
– Господа…
Государь император появился в нише слева и быстрым шагом пересек кабинет в нашем направлении.
Он был невысок, но ладен, голубой мундир жандармского офицера сидел крепко, очерчивая поджарую фигуру. Брюки заправлены в короткие сапожки. Аксельбант. Медалька-кружок отличия за выездку. Кобура с пистолетом.
Бородка. Глаза чуть навыкате. Легкий румянец на щеках.
И кровь, конечно, и кровь. Алые жилки, сплетающиеся кроной дерева, и стального отлива обжимающая их спираль.
Я щелкнул каблуками. Майтус склонился в поклоне. Дядя замешкался, все ворочая застрявшим в кармане сюртука кулаком, но потом тоже перегнулся