– Доверил ему деньги? – восхитилась Матушка. – Не побоялся?
– Он же вернул подстаканники! – невозмутимо заметил Пиппо.
– Ты знал? – Бруни вскочила и звонко чмокнула его в щеку. – И ничего не сказал?
– Мне тоже было интересно посмотреть, что из всего этого получится! – лукаво взглянул повар. – Все, Бруни, я пошел домой! Надеюсь, день завтра будет полегче!
Помахав ему, Матушка вернулась к столу. Из зала доносились стуки и негромкие голоса: сестры Гретель и Весь убирали посуду и расставляли стулья. Через полчаса на двери появится табличка с надписью «Закрыто» – тогда можно будет подняться к себе, ополоснуться прохладной водой, расплести тугую косу и, рухнув в постель, забыться до утра.
Бруни задумчиво грела пальцы о чашку с горячим морсом. Тупая усталость кружила голову, но она не отказалась бы от прикосновений сильных мужских рук к своему телу, от ночного шепота и тихого смеха, от замирания – кожа к коже.
– Хозяйка, мы закончили! – крикнула из залы Ровенна. – До завтра!
– Сладких снов! – напутствовала их Матушка. – Весь, запри двери!
Ставни уже были закрыты. Поэтому оборотень задвинул засовы и, отчаянно зевая, направился было в свой чулан, но Бруни его остановила.
– Ты хорошо справляешься, – серьезно сказала она. – Пип похвалил тебя сегодня, а это дорогого стоит. Но я хочу знать – не зовет ли тебя дорога?
Мальчишка подобрался, будто намеревался прыгнуть. В глазах вновь мелькнул страх.
– Гонишь? – вместо ответа спросил он.
И Бруни поразилась его готовности к худшему.
– Ни за что! Но хочешь ли ты сам остаться? Ведь я – человек. Не родное тебе существо!
Весь подумал и несмело улыбнулся в ответ.
– Хочу, – ответил он. – Здесь вкусно пахнет. И ты добра ко мне!
За все время пребывания в трактире он ни разу не назвал Бруни ни хозяйкой, ни госпожой. Скорее всего, даже угроза жизни не заставила бы его произнести эти слова по отношению к кому бы то ни было!
– Тогда давай потихоньку избавляться от бродяжьих привычек? – мягко предложила Матушка. – Негоже моему помощнику спать в чулане. Наверху есть свободная комната, хочу предложить тебе перебраться туда.
– Мне? – не поверил Весь. – Целую комнату – мне одному?
Комната когда-то была ее детской. Там стояли добротный шкаф для одежды, удобная кровать, стол и скамья, заваленная подушками. Трюмо Матушка при помощи Кая предусмотрительно переместила в свою комнату, решив, что дамское зеркало может оскорбить нежные пацанские чувства.
Бруни, сдерживая улыбку, встала и направилась к лестнице.
– Тебе, – не оборачиваясь, ответила она. – Тебе одному.
Кай не появлялся несколько недель. Вначале Бруни ждала его каждый вечер, засыпала с трудом, вздрагивая от каждого шороха, спала плохо, видя путанные сны, сулящие беду. Затем рассердилась сама на себя