– Господин Рокфосс, у дверей вас ждут. Срочное донесение.
Эдвин сразу посерьёзнел и поднялся. На ходу он бросил мне:
– Останься здесь. Я скоро вернусь.
Я проводила его взглядом и закусила губу от досады. Всё время у него какие-то дела. И ничегошеньки мне не рассказывает. В одиночестве я чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Привёл меня, а сам ушёл…
К счастью, зал был почти пуст. Только пара пожилых дам у окна, да мужчина лет сорока пяти со скучающим лицом. Чёрные волосы ложились на его плечи, от виска тянулась одинокая седая прядь. Стоило мне задержать на нём взгляд, как незнакомец поднял голову и улыбнулся. Я поспешно опустила глаза, не зная, как вести себя. Не полагается, наверное, замужней леди глазеть на незнакомцев. Правда, Эдвин, нисколько не смущаясь, привёл меня в лавку своей любовницы. Может, стоит ответить тем же и завести новое знакомство?
Я вскинула подбородок и снова посмотрела на мужчину с седой прядью. Тот улыбнулся и отсалютовал мне бокалом.
В этот момент, наконец, принесли обед. Фигуристые служанки сноровисто расставляли тарелки. Как назло – брюнетки, как на подбор. Настроение от этого почему-то испортилось. Только когда они удалились, я нехотя потянулась за ложкой. Но начать обед не успела. Мальчишка в серой ливрее поклонился мне и протянул записку со словами:
– Это вам, леди.
После этого он так же быстро исчез. Я замешкалась, но Эдвин не возвращался, и я рискнула развернуть листок и начать читать.
Глава 8. Предупреждение
«Уезжайте из Хэлмилэна. Эдвин вам не пара. Если не хотите, чтобы вас постигла участь Татианы, Алины, Маргариты и Флоранс, уезжайте».
Хлопнула входная дверь, и я поспешно свернула записку и сунула в карман. Эдвин двигался к столу, и лицо его было мрачным. Как только он сел напротив, я тут же спросила:
– Что случилось?
Ректор смерил меня удивленным взглядом:
– Ничего серьезного. Что тебя так взволновало?
Только в этот момент я поняла, что сердце колотится в груди, а ложку я стиснула так, что костяшки пальцев побелели.
Я постаралась взять себя в руки и ответила:
– Ты ушел, а я никогда не была в подобных местах. Конечно, мне не по себе.
Эдвин снисходительно усмехнулся:
– Прислуга не кусается. Ешь.
Кухня здесь и правда оказалась выше всяческих похвал. Нежнейший сливочный суп с грибами, тонкие ломтики белого хлеба. Я старалась есть медленнее, а Эдвин наблюдал за мной. Иногда на его губах играла легкая улыбка.
– Нравится? – спросил он, когда подали десерт.
– Очень, – кивнула я и подцепила ложкой фрукты и крем с песочной корзиночки.
Ректор улыбнулся так самодовольно, будто собственнолично встал к плите для меня. А мои мысли вернулись к записке. Кто ее послал? Взгляд то и дело тянулся к столу, где совсем недавно сидел незнакомец с седой прядью. Интуиция шептала, что он к этому причастен. Может быть, потому что серая ливрея мальчишки, который принес записку, чем-то