Чтобы закончить этот подзатянувшийся рассказ, автор примет на себя тяжкий труд прозорливца и озвучит собственную версию того, что же именно произошло 2 сентября 1958 года.
Итак, американский самолёт не имел задачу ведения радиоэлектронной разведки – это был специальный борт, оборудованный «небесным крюком» для осуществления «подхвата» людей с поверхности земли. В своём месте об этой американской технологии уже рассказывалось. На его борту находились 16 человек, ещё одного предстояло поднять с территории советской Армении приблизительно в 50 км от государственной границы. Полёт проводился в дневное время как раз потому, что именно в условиях хорошей освещенности технология «небесного крюка» была наиболее эффективна. После разворота у Трабзона полёт проходил в режиме полного радиомолчания. После пересечения госграницы самолёт уменьшил скорость и перешёл к снижению, в ходе которого производился поиск радиомаяка. Последний был развёрнут на земле агентом, ожидавшим подъёма на борт.
Появление советских перехватчиков через считанные минуты после нарушения самолётом государственной границы, явилось для американцев неприятным сюрпризом. С-130 сразу же развернулся и взял курс обратно к границе, что свидетельствует о полной ситуационной осведомленности экипажа, который прекрасно знал где именно эта граница находится. Однако советские истребители действовали очень эффективно и уже первая их атака оказалась фатальной для американца – тот пробыл в советском небе всего 6 минут!
Однако вплоть до своего падения на землю самолёт-разведчик не нарушил радиомолчания и потому инициаторы задания так и не узнали деталей случившегося. Был ли поднят с земли эвакуируемый агент? Покинул ли падавший самолёт кто-то из числа находившихся на борту? Если да, то какова судьба прыгнувших с парашютом: попали ли эти люди в руки советской контрразведки, подвергались ли интенсивному допросу, а может быть, они оказали сопротивление при задержании и были убиты? Американской разведке очень важно было внести ясность в эти вопросы…
При этом вице-президент Никсон и президент Эйзенхауэр сознавали крайнюю неправоту действий возглавляемого ими государства и явно тяготились необходимостью каким-то образом оправдывать или объяснять действия подчиненных им (пусть и опосредованно) разведывательных ведомств. Именно по этой причине вопрос о возврате тел без вести пропавших американцев затрагивался не во время очных переговоров, а уже после их окончания – посредством передачи Хрущёву письменного обращения. Так меньше страдало самолюбие руководителей американского государства.
Кстати, объективности ради нельзя не упомянуть и о том обстоятельстве, что американские спецслужбы были далеко не единственными активными охотниками за военно-промышленными секретами