– Шилякин, вы так шею свернёте.
Два молодых человека в юнкерских мундирах шли по мощёной дорожке между прудом и рядом лавочек, на одной из которых сидели две девушки. Данила – один из юнкеров, то и дело кидал украдкой взгляды на барышню, явно любуясь прекрасным её обликом.
– Я потом ротмистру буду объяснять, что Его Величества юнкер Шилякин геройски пал в неравном бою с весеннем разбушевавшемся либидо? – второй юнкер, с едва пробивающимся, но явно лелеемым светлым пушком усиков, бодал локтем первого. – Да и потом – это не вашего поля ягода, Шилякин.
– Блихер, а вот Вы по всей видимости профессор ботаники. Хорошо разбираетесь в сортах ягод, но что-то мне подсказывает, что именно как свинья в томатах.
– А причём тут томаты? – Симеон Блихер потупил взор одёргивая Данилу.
– А при том, уважаемый ботаник, что томат – это ягода. И, судя по всему, я прав, вы можете их есть, но не подозреваете, что едите ягоду, ровно, как и свинья.
– Ну допустим не свинья, но всё же, это же графиня, обожаемая дочурка графа фон Литке. Юлиан Петрович её холит и лелеет.
– Сём, прекрати, я просто полюбовался красивой дамой. Пошли быстрее, у нас увольнение через час закончится, а нужно ещё успеть зайти к маменьке.
Шилякин крайний раз взглянул на даму.
– Матвей! – звонкий девичий голос разорвал окружающую идиллию Летнего сада, поднимая с пруда вальяжно плавающих там белых лебедей.
Данила смотрел на кричащую фон Литке. Из руки дамы выпал веер, её полный ужаса взор был направлен в сторону пруда, туда, где совсем недавно мальчишка лет восьми кормил хлебом лебедей. Паренька не было на его месте, а по воде расходились круги и разлетались капельки брызг от взлетающих птиц. Реакции Данилы мог бы позавидовать самый титулованный спринтер. Ещё не успев осознать происходящее, он метнулся в сторону воды. Мальчишки видно не было, но видя расходящиеся круги на воде, Данила, не думая ни о чём, прыгнул в пруд. За пару лет прошедшего обучения в училище любой прилежный в учёбе юнкер уже имел навыки в действии быстром и обдумываемым по ходу событий. Вода была очень холодна, какой и положено ей быть в апреле в Петербурге. Грудь сразу же сжало, кожу обожгло холодом, мышцы начали каменеть. И это у взрослого подготовленного мужчины, что же там говорить о мальчишке. Данила раскрыл глаза в воде и увидел барахтающегося в зеленоватой мутной толще паренька. Он подплыл к нему сзади, как учил инструктор по плаванию, подхватил его левой рукой под руки и правой сделал несколько резких гребков. Выплыв на поверхность, Шилякин перевернулся на спину и подплыл к каменному пандусу берега. Мальчика кашлял, булькая водой – успел-таки наглотаться. На пандусе уже протягивал руки Симеон Блихер. Данила передал мальчишку однокашнику и сам выбрался