Милдред взяла его с едва слышным вздохом. Она встала под одним из чугунных фонарей, но слабого света вряд ли хватало, чтобы в темноте и тумане разобрать мелкий почерк отца. К изумлению Лилит, тёте это удалось, похоже, без особых усилий. Как бы то ни было, содержание письма её, видимо, не слишком порадовало. С тревогой Лилит наблюдала, как тётя всё больше хмурит брови. Иногда она даже сердито хмыкала. Наконец она, небрежно сложив, нехотя сунула его в карман накидки.
– Давай! Идём! – прикрикнула она на Лилит.
Та недоумённо смотрела вслед тёте, тяжёлым шагом топающей к запряжённой одной лошадью открытой повозке, оставленной на обочине улицы.
Неужели отец написал, что Лилит безнадёжно ленива и что любимые занятия у неё – ковырять в носу и обкрадывать родственников?! Причём последнее, здесь Лилит не могла отрицать свою вину, даже соответствовало истине. Разузнать что-нибудь про амулет матери так и не удалось, но она не смогла заставить себя вернуть его в сейф. Да ей и возможности такой не подвернулось. Все дни перед своим отъездом отец проводил, забаррикадировавшись в кабинете, собирая важные данные, упорядочивая документы и упаковывая книги. Если он когда-то и покидал кабинет, Лилит каждый раз находила сейф запертым. Она убедила себя, что в других обстоятельствах обязательно тут же положила бы амулет на место. Вскоре отец уже будет на пути в Бирму, а она – у тёти, которая остаётся для неё загадкой. Лилит для утешения погладила амулет и последовала за Милдред.
– Мне поручено прихватить вас, – сообщила та Элеоноре и Мэту. – Ключ хозяин оставил в двери.
– Здесь так можно? – изумилась Элеонора. – Грабителей опасаться не нужно?
– Очевидно, никто, кроме нас, не стремится в ту уродливую развалюху, которую ты купила, – попытался разжечь ссору Мэт.
Они погрузили багаж на заднее сиденье старенькой деревянной повозки, влекомой усталой на вид лошадью. Тёте, видимо, бросилось в глаза удивление Лилит, и она объяснила, что машины в Бонсдейле запрещены. Единственным транспортным средством, разрешённым на острове, были повозки и велосипеды, хотя при туристах даже велосипеды на центральной улице не приветствовались. Жители хотели быть уверенными, что антураж полностью соответствует жанру хоррора.
Из-за чемоданов места на заднем сиденье повозки хватило только для Элеоноры и Мэта, и Лилит пришлось сесть рядом с тётей на узком облучке. Даже притом, что Милдред и при встрече в порту не проявила каких-то восторженных чувств, теперь, прочитав письмо Йозефа, она со всей очевидностью держалась с Лилит холодно.
Они в молчании сидели бок о бок, а повозка с грохотом катилась по центральной улице, которая, как удостоверяла обветшавшая табличка, называлась Дьявольской. Чугунные фонари стояли так далеко друг от друга, что тьма между ними сгущалась чёрной стеной, и без фонарика приезжие