– Пошли, – резко объявила она, словно надеясь, что ее саму не застанут врасплох.
Выйдя из портика Пантеона на ослепительный солнечный свет, Вивьен попыталась улучшить настроение, пошутив о том, что в детстве мечтала стать монахиней.
– Разве не так думает каждая девочка? – Клаудия приподняла солнцезащитные очки, чтобы рассмотреть группу ребят с киностудии, которые пили аперитивы в одном из кафе, выходящих на площадь. – Я, пожалуй, схожу в трейлер припудрить носик. Ciao ciao[24].
Вивьен все еще кивала на прощание Клаудии, когда заметила, что Джон Ласситер встает из-за стола. На нем и его коллегах были модные темные очки и костюмы в том же утонченном континентальном стиле, в котором Грегори Пек предстал публике в «Римских каникулах». Ласситер и сам был похож на кинозвезду, когда пробирался к ней через переполненную площадь, его рост и аккуратно подстриженная бородка еще больше выделяли его в мире мужчин, все еще чисто выбритых после войны.
– Молились? – Он остановился в нескольких шагах от нее.
– Скорее, искала покаяния.
– Ах да, я слышал о вашей стычке с кардиналом. Чем у вас все закончилось?
Она пожала плечами.
– Мы достигли… как это называют итальянцы? Accordo?[25]
– Да, или simpatia[26]. Мягче. Менее… абсолютизированно звучит.
Ни с того ни с сего Вивьен вспомнила их первую встречу на пустынной Виа Сакра и прикосновение его кожи к своей, когда она забирала у него свой велосипед. Ласситер, словно прочитав ее мысли, огляделся по сторонам и спросил: «Сегодня без велосипеда?».
В этот момент у Вивьен впервые возникло подозрение, что они могут оказаться в постели, – хуже того, она подозревала, что сам Ласситер был в этом убежден. За тринадцать лет, прошедших с тех пор, как она потеряла Дэвида, у нее было несколько любовников, и к настоящему времени идея стать женой и матерью рассеялась, как дым, и постепенно развеялась сама собой. Она никогда не верила, что из-за этого обречена на целибат. Но хотя признаки привлекательности всегда были одинаковыми, сами мужчины сильно различались между собой. Это заставляло ее чувствовать себя менее властной, чем ей хотелось бы, и более подверженной сиюминутным ощущениям. «Ты имеешь в виду зависимой от секса», – поправила ее Клаудия.
Не меньшее беспокойство вызывало и то, что мужчина, который смог завоевать сердце всемирно известной красавицы, был еще более привлекательным. Брак Ласситера с Анитой Пачелли сделал его гораздо более интересным, чем мог бы быть любой киношник, работающий в кадре или за камерой. Вивьен приходилось сталкиваться с множеством неуверенных в себе писателей и актеров, а также чересчур уверенных в себе режиссеров и продюсеров,