Я не могу убрать пистолет от его лица. Мне хочется выстрелить и закончить все те взгляды, которыми он награждает меня почти каждый день.
– Хочешь выстрелить, да? ― Едкий голос заставляет вздрогнуть. Он ловит это движение, и улыбка, нет, ухмылка, расползается по его лицу.
– Мия, не надо… ― останавливает меня Стеша.
– Сейчас же уходи! ― Обращаюсь я к ней.
– О чем ты… Я не оставлю тебя здесь! ― Противится она, но я отталкиваю ее, чувствуя, что она немного пьяна.
– Сейчас же иди обратно к башне. Моя машина стоит там. ― Стеша все еще колеблется, не желая оставлять меня одну. ― Немедленно!
И она нехотя убегает, одаривая Майкла презрительным взглядом.
– Почему же ты с ней не убежала? ― Ровным голосом спрашивает Герман, пальцы которого тянутся к дулу пистолета. ― Занятная вещица, знаешь ли…
– Почему ты всегда смотришь на меня с ненавистью? Думаешь, я не замечаю этого в школе? Что я такого сделала тебе?! ― Слова вылетают прежде, чем я успеваю подумать о них. Все это происходит вот уже долгие месяцы, что определенно не нравится мне. Эти взгляды всегда напрягают, особенно, когда я стою в кругу своих друзей.
Герман вновь ухмыляется, откидывая голову назад, и прикусывает нижнюю губу, словно мои слова ― простой забавляющий детский лепет для него. Его вовсе не волнует то, что прямо сейчас к его лбу наставлен пистолет.
– Лучше беги, Казачок, разыгрывается буря.
Меня будто бы облили ледяной водой ― я замираю, услышав то редкое прозвище, данное еще в детстве отцом.
Он прав. Буря и правда разыгрывается. Редкие, но мощные порывы ветра проникают сквозь одежду, заставляя тело покрываться мурашками.
Я отступаю на шаг, не сводя с него глаз.
– Беги, трусиха, беги, ― противно смеется Майкл, который все это время вальяжно прислонялся к стене и следил за нашим разговором с Германом.
Не могу сказать, что на меня повлияло, но резко разворачиваю руку и нажимаю на курок. Пуля с характерных звуком вонзилась в стену, прямо в сантиметр от головы Майкла, который по-женски взвизгнул и рухнул на землю, осыпая меня сотней проклятий.
– Сука! Она меня чуть бы не убила! Твою мать! Она выстрелила!
– Не подходи к моей сестре. Больше предупреждений не будет. ― С угрозой говорю я, тут же бросая пистолет обратно в рюкзак.
Герман засмеялся. Так холодно и открыто, что мне стало не по себе. Было в его смехе что-то дьявольское, пустое и пугающее. Мой выстрел вовсе не испугал его, а наоборот ― позабавил как старая приятная история из детства.
Я разворачиваюсь, вновь накидываю капюшон и бегу как можно дальше от склепа, не в силах обернуться и наткнуться на его глаза, которые затмевали само лунное сияние.
– Правильно! Беги, Казачок! Уноси свои ноги как можно быстрее! ― Его слова отрывками долетали до меня, напоминая фильм ужасов. ― Буря начинается! Пламя разгорается! ― Как давно написанное стихотворение, читаемое вслух автором, полное возбуждения