– Да.
– Да? – переспросил он, стирая слезы с моих щек. – Серьезно?
– Серьезно. – Улыбнувшись, я вновь прильнула губами к его губам. – Я тоже люблю тебя, Джек.
Он надел кольцо мне на палец, притянул меня ближе, и я оказалась у него на коленях. А после мы целовались, позабыв обо всем на свете.
– Пообещай, – прервав поцелуй, прошептал Джек, уткнувшись в мою шею, – что ты будешь жить полной жизнью, когда я уеду. Обещай, что не будешь предаваться самозабвенно тоске и не бросишь свои мечты.
В этот момент я поняла, что его отъезд очень близок. Когда успели пролететь эти пять месяцев? Как я могла так сильно полюбить его за столь короткий срок?
– Тебе больно?
Я сфокусировалась на Джеке и его теле поверх моего. Он уже вошел в меня, но остановился, боясь причинить боль.
– Все хорошо.
– Если все хорошо, тогда почему ты плачешь? – спросил он, смахивая слезы с моего лица.
Напряжение, звучащее в его голосе, заставило меня улыбнуться. Сколько же силы и воли потребовалось ему, чтобы сдерживать свою страсть?
– Я плачу почти из-за всего. Тебе уже следовало к этому привыкнуть.
– Мне продолжать?
– Да.
Джек снова поцеловал меня, так страстно, что я едва не растаяла в его объятиях. Он крепко держал меня за руки, начиная двигаться внутри меня, и его поцелуй подавил мой стон. Когда боль наконец ушла, на смену ей пришли столь приятные ощущения, о которых я и не подозревала. Джек двигался все быстрее, мы оба прижимались друг к другу все ближе, если такое возможно, и слились в единое целое, подобно двум частичкам одного пазла.
Через несколько минут мы, все еще не отпуская друг друга из объятий, лежали, тяжело дыша; напряжение ушло, осталась лишь любовь. Любовь, слишком маленькая для этой тесной квартиры. Любовь, которая, я надеялась, сможет растянуться на любое расстояние, разлучавшее нас.
Джек перекатился на спину, прижимая меня к своей груди. Мы лежали, опьяненные счастьем и расслабленные, поддающиеся наступающему сну. Возможно, прошел уже час, когда Джек заставил мое сознание выйти из полудремы:
– Спасибо тебе, – раздался в темноте его голос.
Я повернулась и поцеловала его плечо.
– За что?
– За то, что спасла меня, Одри.
Я замерла: в третий раз он сказал мне подобное. Впервые – на мой девятнадцатый день рождения, тогда мы уже два месяца как встречались; второй раз – когда Джек сделал мне предложение. Я приподнялась на локте и внимательно посмотрела на него.
– Что ты имеешь в виду?
Он быстро вдохнул и медленно выдохнул; я поняла, что Джек, наконец, собирается объяснить мне все. Вероятно потому, что потом такой возможности не представится.
«Хватит! Нельзя сейчас думать об этом».
– Первую пару недель, пока я жил здесь, – начал он, – я ощущал в себе столько злости и вины, что хотел – нет, мне требовалось – причинить себе боль.