Это было монументальное сооружение, и Степану даже стало жаль, что такая красота превратилась в нагромождение каменных обломков далеко внизу. Лискюи за века промыла себе русло глубиной в добрых пятнадцать метров, и через него безвестные строители когда-то перекинули изящный двухарочный мост. Теперь от центральной опоры моста остался лишь каменный пенёк на дне оврага, почти скрытый буйной растительностью. Кусок противоположного склона при взрыве сильно осел, потащив за собой не только край моста, но и часть дороги сразу за ним. На получившемся уступе теперь росла молодая берёзка.
Степан аккуратно запер ворота, заслужив этим одобрительный взгляд кота, и пошёл на северо-восток, постепенно приближаясь к подпорной стене пруда. К удивлению нового хозяина шато, в том месте, где каменные глыбы смыкались с наружным ограждением парка, кованой решётки не было. Взамен по кромке широкой плотины возвышалась стена с неровным обломанным верхом, с одного края опирающаяся на арку над самой водой. Камни стены поросли мхом, арку перегораживали стальные воротца, похоже, наглухо приржавевшие к боковым стойкам. Только внушительная толщина металла удерживала всю массу воды в расположенном выше пруду.
– Наверное, это и есть старая мельница? – обратился Степан к коту. Тот коротко мяукнул. – Надо будет осмотреться тут потом повнимательнее. Не хочется, чтобы в один не слишком прекрасный день пруд целиком оказался в овраге.
Перейдя по плотине на другой берег, они попали на территорию бывших огородов. Грядки, разумеется, давным-давно исчезли, зато малина и ежевика густо разрослись под пологом молодого леса. Фруктовый сад тоже сохранился – судя по оставшимся кое-где на ветвях яблокам и грушам, деревья всё ещё плодоносили. Степан, выросший в квартире, и даже летние каникулы проводивший «на асфальте», практически ничего не знал ни о садоводстве, ни об огородничестве. Однако это не мешало ему смотреть на новые владения с восторгом ребенка, заполучившего необыкновенную игрушку.
Позади что-то плеснуло, и, обернувшись, Степан увидел разошедшиеся по ряске пруда круги.
– Так там и рыба есть? – поинтересовался он у кота. Тот неопределенно повёл мордой, то ли выражая сомнение, то ли говоря: «Да разве это рыба! Мелочь!».
Огород и сад соединялись с верхним двором собственным набором лестниц. Статуй псов возле них не было, но и здесь в дело пошел всё тот же серовато-зеленый местный камень. Степан задумался, по чьей же причуде главную башню сложили из жёлтого ракушечника, который явно пришлось завозить специально для стройки, и, возможно, издалека.
На