Центральная площадь Карстона была довольно просторной, выложенной белым мрамором. По краям площадь обрамляли величественные особняки с колоннадами и широкими балконами, увитыми плющом и диким виноградом. А в её центре возвышался фонтан – три морские девы, держащие на поднятых руках чашу, из которой струилась вода.
Устало опустившись на прохладный бортик фонтана, я с любопытством исследователя наблюдала за городской жизнью, разворачивающейся передо мной. Знатные дамы в парадных одеждах прогуливались под кружевными зонтиками, уличные артисты развлекали публику, а мальчишки, устроив потасовку возле лоточника, стащили у незадачливого господина кошель.
Но вдруг среди этой пестрой толпы мой взгляд притянула странная пара: роскошно одетая дама что-то увлеченно рассказывала своему спутнику, но он её не слушал – застыл, уставившись на меня так, словно увидел призрака. Его точеное, надменное лицо внезапно побледнело, тонкие губы беззвучно шевельнулись, а в темных глазах промелькнуло узнавание, смешанное со страхом и.… виной?
Я нахмурилась, пытаясь понять, откуда могу его знать. Память услужливо подбрасывала картинки тренировочных боев, долгих переходов, привалов у костра – но этого человека среди них не было.
Мужчина вдруг дернулся, словно хотел подойти, но его спутница потянула его за рукав, показывая на что-то в витрине ближайшей лавки. Когда он снова повернулся к фонтану, меня там уже не было – я скользнула в толпу, чувствуя, как неистово колотится мое сердце…
Глава 3
Возвращаясь с площади, я не могла отделаться от ощущения чужого взгляда. Оно появилось почти сразу, как только я свернула с оживленной улицы, в более узкий переулок. Несколько раз я резко оборачивалась, рука инстинктивно тянулась к рукояти меча на поясе, но видела лишь спешащих по своим делам горожан. Никто не выглядел подозрительно, никто не следил за мной… но чутье кричало об опасности.
Я начала петлять по узким улочкам, сворачивая то вправо, то влево. Навыки подсказывали проверенный способ – зайти в лавку и понаблюдать за улицей через витрину. А воинские инстинкты твердили, что нужно уходить с людных улиц, где любой прохожий может оказаться врагом.
Когда впереди показался старый заброшенный дом с покосившимися воротами, покрытыми облупившейся краской и паутиной трещин, сердце вдруг едва не выпрыгнуло из груди, а недавняя рана в боку отозвалась тупой болью. Я на секунду замерла, настороженно