Саламат. Наша история. Ezira Temirova

всё это видел, чувствовал и переживал. В его сознании переплетались чувства, которые трудно было назвать словами. Но одно было ясно – всё, что было родным и знакомым, исчезало. И вот, наконец, они двинулись. Подвода, собравшая все их беды и скромное имущество, понесла их по дороге, из которой уже не было возврата. Мать пыталась сохранять спокойствие, но каждое её движение было наполнено невысказанным горем, которое тяжело было скрыть. Это был момент, который останется в сердце Салавди навсегда, как резкий, жгучий след.

      Путь был долгим и мучительным. С каждым шагом, который они делали, всё больше отдаляясь от дома, Салавди ощущал, как меняется его мир. И в этом изменении было что-то одновременно страшное и полное решимости. Пусть они теряли всё, но были вместе, а значит, в этом была какая-то сила, что-то, что позволяло не сломаться, несмотря на всё.

      Когда подъехала подвода, и они собрались, Салавди, наблюдая за этим стиснутым, болезненным взглядом, слышал, как украинец, тоже пребывающий в тяжёлых раздумьях, сказал:

      – Это делает нас сильными. Не падать, несмотря на тяжесть. Выдержать всё – вот что нас спасает.

      Салавди не мог не согласиться. Слова звучали как спасительная правда, как обещание того, что, несмотря на все невзгоды, вместе они смогут выжить. И в этом было что-то важное, не поддающееся времени.

      Глава 4 Перед ссылкой

      Санька рано утром, ещё до того, как всходило солнце, вышел во двор и увидел, что старший сын семьи уже на ногах, будто не спал вовсе. Он подошёл с намерением поздороваться, но тот, не обратив на него внимания, задумчиво произнёс, будто мысли его в этот момент были унесены куда-то далеко:

      – Скоро всё завалит снегом, а дровами мы не запаслись.

      Мальчишка, кажется, был поглощён какими-то мыслями, и это привлекло внимание украинца. Не столько сам факт того, что парень не поздоровался, что могло бы показаться естественным в случае с Салавди, сколько то, что столь молодой человек может размышлять о таких вещах. Санька, с другой стороны, был тем самым человеком, который с лёгкостью мог развеселить всех вокруг. Он играл на гармошке, танцевал, и казалось, что никогда не был в унынии. Служба для него была скорее приключением, чем каким-то серьёзным долгом, как принято было считать в тех краях. Таково было моё представление о нём, когда я ещё не знал всей глубины его души.

      Санька, улыбаясь, предложил ему поехать за дровами.

      – Ты знаешь, где мы их найдём, а я помогу тебе, силой.

      – Разумеется, – ответил Салавди. – Мы все теперь под одной крышей, значит, нужно помогать друг другу.

      И вот, обрадованный, Салавди поблагодарил его, обещал предупредить мать, одеться и вернуться. Так они условились встретиться через полчаса, каждый с радостной улыбкой, в предвкушении этой несложной, но важной поездки.

      Когда они вскоре запрягли лошадь и повозку, их путь лежал в горы. Путь не был