До дома всего пара кварталов, сажусь в машину, но не завожу. Зависла. Дрожь не отпускает. Так странно. В голове ритмичный и глухой стук его рук о кожаную грушу. В ушах еще отголоски тяжелого звучного дыхания. Все выглядит прекрасным, когда ты немного пьян. Машина загудела, и через несколько минут я была уже дома.
Нужно лечь спать до полуночи, иначе завтра активность упадет. Такого мне не надо, ненавижу эту вялость. Лежу в постели и выкладываю запланированный вечерний пост. Впервые я опоздала с ним, раньше не позволяла себе выбиваться из графика праймтайма. Сегодняшнее шампанское дезориентировало слегка. Мысли путаются, сложно думать. Да и плавание утомило тело и добавила ко всему привкус усталости. Открываю ежедневник и просматриваю план на завтра. Хотела что-то вписать, но забыла. Ужас. Я больше не буду пить.
Сегодня было пасмурно, и день не задался с самого утра. Я плохо спала и утром бесилась из-за головной боли и сниженной активности. Всё шло не так, хотелось спать и пришлось пить кофе. Кофе уничтожает мой метаболизм. Некачественный и непродолжительный сон с вчерашним шампанским уничтожили мою кожу. Выгляжу не очень и бешусь еще больше. Бледнее, чем обычно, но спасибо, что не высыпало. К черту всё. Запиваю кофе апельсиновым фрешем и выдвигаюсь на занятия.
Возвращалась я уже поздно вечером. Насыщенный день подходил к концу. Как же я хотела в постель. Звонит телефон.
– Джо, – из гарнитуры в машине слышу голос папы, – ты уже на пути домой?
– Да, пап, скоро буду.
– Детка, я оставил на работе папку документами, тебе ведь по пути, заскочи в клуб и забери, если не сложно. Синяя, лежит справа на столе.
– Хорошо, нет проблем, – поворачиваю и паркуюсь у клуба.
Вечерами в клубе все выглядит иначе и иначе звучит. Здесь уже не так душно и очень тихо. Слышу только звук своих шпилек о паркет. Завтра нужно на съемку утром, до этого времени продолжаю разгрузку и снижаю до минимума количество жидкости. Послезавтра сдаю статью. Я уговорила свою треклятую мигрень затихнуть и из последних сил напрягаю мозг. Мчусь по коридору и вдруг слышу уже знакомый ритмичный стук. Боже, или ты не останавливался? Улыбаюсь и поворачиваю к дверному проему. Он снова там, у окна. Этот ритм, это дыхание, это непременно он. Видимо, тебе тоже нравится эта темнота и свежий воздух. И, может, спокойствие одиночества. Я прижимаюсь к дверному косяку и наблюдаю. Сосредоточенный, он ни за что не заметит меня. Как заведенный он избивает грушу. Интересно, о чем он думает в эти